В году 1976 от Р.Х., мы, совсем еще зеленые, только поступившие в Институт салаги, оказываемся в лагере у Звездного городка.
Антураж стандартный – 40-сантиметровой высоты кирпичные квадраты для установки палаток, все прелести курса молодого бойца, топчаны для ночевок и энергичный старлей из Киевсского ВОКУ в качестве первого отца-командира.
Что хоть как-то скрашивало мрачный быт - так это запасы домашних консервов, сала и колбас, которые по-братски делились после первых казенных обедов.
Впрочем, и эта отдушина кому-то из начальства показалась разлагающей моральный дух, а посему поступает приказ - до конца дня все съесть, а что не влезет - выбросить.
Доппаек в тот день был обильным, но к вечеру в середине кирпичного квадрата лежала немалая кучка вкусной снеди, которую следовало выбросить. Или спрятать.
Решение напрашивалось само собой - с пола был поднят деревянный настил, быстренько выкопана полуметровая яма, все упаковано, сложено туда и закопано снова.
Все бы хорошо, но внешний вид свежевскопанной земли даже не слишком проницательного человека наводил на размышления. А старлей КВОКУ считал себя асом войсковой разведки. И дураком впрямь не был.
Так что, после некоторого раздумья ценный груз был снова выкопан, сложен в мешок и вынесен в близлежащие кусты, яма снова зарыта, а унылые размышления о безвыходности ситуации продолжены.
Вскоре появился и наш старлей на предмет проверки исполнения приказа. Окинув орлиным взором наши кислые физиономии и приподняв настил на полу, он с чувством полного превосходства примял сапогом мягкую землю на месте ямы и приказал копать тут.
Мы копали, он улыбался. Но по мере углубления ямы вытягивалась и его физиономия.
Когда мы врылись чуть не по пояс и пошел явно девственный грунт, старлей развернулся, бросив напоследок команду "Закапывай" и удалился.
Команду мы быстро выполнили, предварительно пристроив в яму притащенную из кустов еду.
Еще целую неделю мы подъедали стратегические запасы, и всякий раз, когда старлей видел на настиле свежую землю, он только хмурился и отворачивался.
***
На третьем курсе нам неслыханно повезло - начальником курса назначили Ивана Григорьевича К. Мужик он был до крайности свойский, из майорских погон культа не делал и многие вопросы решал "через Танковый проезд", где располагался широко известный в узких кругах магазинчик "Вино-Воды".
Однажды нам было позволено устроить бальчик на территории офицерского буфета, даже с привлечением барышень из других учебных заведений. Но при условии - барышни строго следуют от КПП до буфета, а после бала - обратно.
Моя подружка Марина, движимая скорее всего чисто женским любопытством, а не инструкциями от резидента ЦРУ в Москве, возжелала поподробнее ознакомиться с кузницей шпионов и попросила показать наш класс.
Холодея от собственной наглости, я протащил ее мимо поста номер 1, пулей пролетел на четвертый этаж старого корпуса и, втащив в комнату, быстренько закрыл за собой дверь.
Смотреть в классе языковой группы на десять человек было, собственно, нечего - шесть столов, книжный шкаф, доска да магнитофон. Нюансы, конечно, были. К примеру, внутреннюю дверцу шкафа украшал заботливо вырезанный из газеты заголовок статьи о горняках "Успех рождается в забое", да еще кое-что по мелочи.
Но молодежная идиллия длилась недолго - привлеченный светом в аудитории в неурочную воскресную пору, в дверь решительно барабанил Иван Григорьевич.
Медлить было нельзя, прятать гостью тоже негде. Минимальное укрытие представлял собой лишь шкаф, стоящий сбоку от двери. Если начальник курса не зайдет, то и девушку не увидит.
Итак, поставив ее в укромный угол, открываю дверь, стараясь сохранять на лице безмятежное спокойствие. На вопрос, что я тут делаю в воскресенье вечером, убедительно вру насчет тяжелого понедельника и подготовки к семинару.
Задумчиво глядя как-то поверх моего плеча, начальник курса неопределенно хмыкает, со странной интонацией по-отечески желает не перетрудиться и удаляется.
Абсолютно счастливый, что выкрутился из потенциальных неприятностей, закрываю дверь, оборачиваюсь и вижу: на фоне темного окна как в зеркале отражаются и шкаф, и укромный угол, и Марина.
Дисциплинарного продолжения история не имела, но авторитета в моих глазах Ивану Григорьевичу добавила навсегда.