Сергей Викторович Шашков Восток – 79:

Полковник запаса Сергей ШАШКОВ

НА ОСТРИЕ УДАРА

МОЕМУ ОТЦУ в жизни везло. Он воевал – и выжил. Из рожденных в 1922-м из мясорубки войны живыми выбрались менее 5 процентов. Он трижды был ранен, горел в танке, но дошел до Победы в составе одной и той же части, в одном и том же соединении. Ему повезло, что воевать пришлось бок о бок с казаками, и он всю жизнь вспоминал своих однополчан добрым словом...

Отец воевал танкистом в кавалерийской дивизии. Впрочем, по порядку. Когда грянула война, 18-летний Виктор Шашков, как и огромное большинство советских людей, подал в военкомат документы с просьбой немедленно отправить его на передовую. В военкомате решили иначе: парень имел за плечами семилетку и успел поработать счетоводом, да еще и отличался отменным здоровьем. Хотели было отправить в летное училище, но подвел рост – 183 сантиметра было слишком для ВВС РККА. Тогда в танкисты, благо училище рядом!

Направление оформили быстро, с зачислением тоже проблем не возникло, и с июля 1941 года в Горьковском танковом училище в рядах курсантов стоял и мой отец. Помимо изучения матчасти, тактики, уставов и прочих дисциплин, курсантов заставляли заниматься шагистикой, нормой были бесконечные погрузочно-разгрузочные работы, ну и, безусловно, занятия по политической подготовке. Роптавших не было, все понимали: командиры жестко настроены на то, чтобы из вчерашних деревенских парней сколотить воинские подразделения и выпустить офицеров-танкистов, дисциплинированных и готовых решать боевые задачи, грамотных в военно-техническом и политическом отношении. На все про все отводилось два года, что по военным меркам было немало.

События на фронте быстро охладили шапкозакидательские настроения, но, несмотря на острейшую нехватку младшего командного состава, училище приказа на ускоренный выпуск не получило. Рапорты курсантов не удовлетворялись, начальник училища говорил просто: «Вы будущие командиры, и вам вести подчиненных в бой. Бездарно погибнуть – много ума не надо. Задача – победить в бою. И вы должны добиться победы и по возможности сохранить жизни свои и своих экипажей. Дорога предстоит дальняя и трудная, потому спрос с вас будет особым».

В первых числах августа 1943 года состоялся долгожданный выпуск. Прощание с училищем было недолгим – уже на следующий день почти все выпускники отправились к местам своей службы. Лейтенант Шашков получил предписание прибыть в распоряжение командира 198-го танкового полка, который с марта 1943 года находился недалеко от Горького (Нижний Новгород) на переформировании и пополнении после тяжелых боев.

Полк вооружали разнотипной техникой (Т-34, легкими Т-70 и британскими «валлентайн» Mk III) в основном после капремонта и комплектовали необстрелянными выпускниками, а также только что выписанными из госпиталей, что не вызывало у комполка большого восторга. Впрочем, выбора у него не было, и когда 12 августа 1943 года поступила команда об отправке полка в действующую армию, все почувствовали облегчение.

С утра 13 августа шла погрузка уже полностью укомплектованной части в два железнодорожных эшелона. В ходе погрузки прибыл новый командир полка – подполковник Карпов. Через 5 суток танкисты прибыли на Калининский фронт, в состав 6-й гвардейской кавалерийской дивизии 3-го гвардейского кавалерийского корпуса. В 1943 году командование стало проводить механизацию кавалерийских корпусов. В кавалерийские дивизии включали отдельные танковые полки, а сами кавалерийские корпуса объединяли с танковыми, создавая мощные боевые соединения – конно-механизированные группы.

ДВЕ НЕДЕЛИ прошли «в полевых условиях», а точнее в лесу, в готовности к получению боевой задачи. И вот приказ – дивизии совершить марш своим ходом на Западный фронт. За три недели танкисты и конники прошли свыше 400 км в условиях бездорожья и лесисто-заболоченной местности. В полку недоумевали – что за чехарда? Там не знали, что в это время Генеральный штаб уже спланировал серию грандиозных стратегических операций и что огромная масса войск пришла в движение. И немудрено – в общий замысел был посвящен не каждый командующий фронтом.

Прибыв к месту назначения к вечеру 24 сентября, дивизия получила приказ готовиться к вводу в бой. Уже через несколько часов, в 2 часа ночи 25 сентября, 198-й танковый полк вступил в бой в районе села Большое Червонное (Украина) и в течение суток во взаимодействии с конниками овладел несколькими селами, не потеряв при этом ни одной машины. К исходу 26 сентября полк вывели из боя в связи с тем, что кончились боеприпасы и горючее.

Едва успели пополнить припасы – приказ на новый марш с задачей быть в готовности к вводу в прорыв с форсированием Днепра. Уже в ходе марша поступает новая команда – на передислокацию в состав 1-го Прибалтийского фронта. 750-километровый марш был совершен своим ходом за полтора месяца. В течение 15 и 16 ноября полк прикрывал фланги входящего в прорыв 3-го гвардейского кавалерийского корпуса, а уже на следующий день получил приказ погрузиться в эшелон и совершить марш протяженностью 375 км в Белоруссию. Люди и кони были совершенно измотаны, когда утром 19 ноября полк получил боевую задачу оказать поддержку 28-му гвардейскому кавполку, чьи сабельные эскадроны были остановлены противником в районе населенного пункта Городок.

Посланная в обход рота легких танков Т-70 нанесла противнику неожиданный удар во фланг с одновременным фронтальным наступлением двух рот на Т-34 и роты танков «валлентайн». Эффект дополнила сабельная атака казаков с другого фланга, лесистого и непроходимого для танков. Немцы в смятении бросили позиции и отступили, а полк, форсировав реку Оболь, стал развивать наступление.

На следующий день обстановка изменилась, и не в нашу пользу. Немцы подтянули резервы и перегруппировались, заняв господствующие высоты и рощицы на возвышенностях, насытили их огневыми средствами и не давали возможности передвигаться на открытом пространстве даже одиночному спешенному коннику. В низинах местность была заболоченной, непроходимой для танков, и наше наступление застопорилось.

ВЫСОТА восточнее деревни Озерки стала настоящим испытанием для 6-й гвардейской кавалерийской дивизии – в течение 15 суток за нее сражались 23-й и 25-й кавполки и 198-й танковый полк. Высота четыре раза переходила из рук в руки, стороны проводили до 5 контратак в день. Потери были велики с обеих сторон. В ночь с 11 на 12 декабря 1943 года дивизия, так и не выполнив задачи, выдохлась и передала позиции подошедшим свежим войскам, а ее полки были отведены на суточный отдых и пополнение.

Сутки закончились, как и положено на войне, в три раза быстрее. Уже после обеда 12 декабря поступил приказ на совершение марша в готовности к утру вступить в бой с ходу – разведка донесла, что противник фактически разгромил нашу 73-ю танковую бригаду с приданной пехотой и артиллерией и активно использует железнодорожную магистраль Невель – городок для отхода своих войск. Прибыв в назначенный район в полдень, танкисты провели рекогносцировку. В бой пошли 14 танков (шесть Т-34 и восемь Т-70) и кавалерийский эскадрон.

Войдя в деревню, наши танкисты попали в засаду – их встретили огнем замаскированные за избами 5 немецких T-IV. Итог быстротечного ожесточенного танкового боя – наши танкисты потеряли шесть Т-70 и один Т-34, понесли потери и немцы (три поврежденных и один сгоревший Т-IV, еще один танк немецкий экипаж бросил невредимым).

Деревней советские танкисты и кавалеристы все же овладели и продвинулись вперед. Они оседлали железную дорогу, отрезав противнику пути к отступлению. В течение ночи явственно слышался гул моторов подходящей немецкой бронетехники. Было ясно, что немцы готовятся пробить коридор.

На войне редко кого обманывает предчувствие – первая немецкая атака началась ровно в 9 утра. Она была лобовой и вскоре захлебнулась. К полудню немцы пошли в атаку во второй раз, теперь уже после массированного артобстрела. В атаке участвовали 9 танков Т-IV и четыре САУ «Фердинанд» – они буквально засыпали наши позиции осколочно-фугасными снарядами, нанеся большие потери спешенным кавалеристам, а также сожгли два Т-70 и повредили один Т-34. Немцы потеряли в атаке один застрявший на бездорожье, заглохший и потом расстрелянный «Фердинанд», а также два танка.

У принявшего командование взводом лейтенанта Шашкова осталось в распоряжении 4 танка Т-34 (в том числе один с заклиненной башней), 9 танкистов из потерянных Т-70 (почти все – раненые и контуженые) и 8 конников (все, что осталось от эскадрона). В тот момент на помощь подходила колонна из 5 танков Т-34 и двух САУ-85 из состава 24-й танковой бригады.

Никто уже не скажет почему, но случилось так, как порой бывало на войне. Колонна остановилась на подходе, оставалось пройти всего метров 800 до наших позиций. Все экипажи собрались вместе – то ли перекусить, то ли обстановку уточнить... Огневой налет немецкой артиллерии был быстр и точен. Несколько снарядов и мин попали точно в поляну, где собрались экипажи, другими была серьезно повреждена САУ-85.

Первыми об этом узнали кавалеристы и доложили лейтенанту Шашкову. Прибыв на место, он убедился – стоят новые, пахнущие заводской краской Т-34 и две самоходки. Из экипажей не выжил никто. Приказал членам экипажа своей машины – радисту-пулеметчику рядовому Веденееву и механику-водителю сержанту Кравченко перегнать исправные Т-34 на позиции. Надеялся сформировать из оставшихся танкистов Т-70 экипажи для этих танков и ввести их в строй, однако оказалось, что реализовать задумку нельзя – ранения и контузии у танкистов оказались тяжелее, чем казалось... Решили перегрузить боекомплект из новых танков в свои. Среди конников оказалось трое знакомых с трактором, им (и танкисту из Т-70, назначенному командиром машины) и была торжественно вручена САУ-85.

Далее были пять суток непрерывных боев. Атаки наседавшего противника следовали одна за одной. Танкисты отбивали их, умело используя насыпь вдоль железной дороги и рощу за спиной. Тактика была простой, но надежной – высланные заранее спешенные кавалеристы выполняли роль передовых разведчиков и вовремя доносили, откуда противник начинает атаку и какими силами. За насыпью были уже выбраны и подготовлены позиции для ведения огня по секторам.

Каждый экипаж точно знал, что у него есть 15-20 секунд, чтобы выскочить на позицию, обнаружить цель, произвести выстрел и быстро отойти. Вскоре на том месте уже рвались вражеские снаряды, но наши танкисты занимали другую позицию и ловили в прицел новую цель, чтобы произвести разящий выстрел. К исходу второго дня они находились уже в полуокружении. К счастью, на шестые сутки по противнику был нанесен удар в райне Невеля, после чего он потерял интерес к этому железнодорожному узлу и его части стали отступать...

Пять уничтоженных немецких танков, три самоходки и ни одной потерянной боевой машины за пять суток с нашей стороны – вот итог того противостояния, когда на один взвод наступал усиленный батальон...

НАШЕЛ во фронтовом блокноте отца, относящуюся к тем дням, лаконичную, но очень емкую запись: «Пять дней мы ничего не ели и почти не спали. Все антенны были срезаны осколками, связи не было. Пищу никто не доставлял, потому что туда уже было не пробраться. Да и желания есть не было. Наличие на безлюдных Т-34 полного боекомплекта помогло нам решать дальше боевую задачу. Экипажи действовали в тесном взаимодействии с кавалеристами».

Напряжение боя было столь велико, что, когда поступила команда на передислокацию и головной танк провалился под лед занесенной снегом речушки по башню, никто из экипажа и эвакуаторов даже не простудился.

За успешно проведенную операцию, позволившую перерезать шоссейную и железную дороги Невель – Городок 6-я гвардейская кавалерийская дивизия была награждена орденом Суворова 2-й степени, 198-му танковому полку присвоили звание гвардейского, а лейтенанта Шашкова представили к званию Героя Советского Союза. Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении ему этого звания с вручением Золотой Звезды Героя и ордена Ленина был объявлен 4 июня 1944 года.

В то время 3-й гвардейский кавалерийский корпус уже воевал на 3-м Белорусском фронте в составе 2-й конно-механизированной группы генерал-лейтенанта Н.С. Осликовского.

24 июня 1944 года началась операция «Багратион». С первого ее дня танкисты 198-го танкового полка находились на острие удара. Вместе с кавалеристами, далеко опередив стрелковые подразделения, они освобождали один населенный пункт за другим. Часто с партизанами на броне они следовали вне дорог по только одним партизанам известной местности. Обойдя несколько заболоченных озер, 4 июля 1944 года конники и танкисты ворвались в город Молодечно и после двух суток ожесточенных боев очистили его от гитлеровцев, Еще через два дня советские бойцы освободили Лиду, а 14 июля – Гродно.

НАСТУПЛЕНИЕ развивалось стремительно – вскоре наши войска уже вошли в Польшу, где 198-й танковый полк вновь отличился и был отмечен командованием уже 2-го Белорусского фронта. 28 июля 1944 года танковая рота под командованием старшего техника-лейтенанта Н.А. Фирсова в бою за деревню Гута уничтожила три «Тигра» и захватила исправную «Пантеру». Командир роты решил использовать трофейную технику с военной хитростью – во взаимодействии с конниками он вышел в тыл врага, уничтожив три БТР и передвижную радиостанцию. Противник не сразу понял, в чем дело...

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года старшему технику-лейтенанту Фирсову было присвоено звание Героя Советского Союза.

И вновь переброска – на север, к Кенигсбергу, на 2-й Прибалтийский. В Восточной Пруссии в боях за город Алленштайн (ныне – Ольштын, Польша) кавалеристы 23-го кавполка и танкисты 198-го танкового полка 6-й гвардейской кавдивизии вновь показали пример отваги и воинской доблести: сабельный эскадрон гвардии капитана Н.Т. Овчинникова внезапной ночной атакой ворвался на железнодорожную станцию и взял ее под контроль. При этом немецкие железнодорожники по приказу Овчинникова продолжали прием прибывающих эшелонов, которые загонялись в тупики. Танкисты подбили подошедший немецкий бронепоезд и подавили огнем сопротивление противника. К утру было принято 22 вражеских эшелона с боеприпасами, вооружением и другим воинским имуществом, в том числе состав с танками и САУ. Было убито много гитлеровцев и несколько сотен захвачено в плен. 198-й танковый полк получил почетное наименование «Алленштайнский», а капитану Овчинникову присвоено звание Героя Советского Союза.

И вновь вперед, на запад! За период с 27 по 30 апреля трижды в приказах Верховного Главнокомандующего отмечались успешные действия частей 6-й гвардейской кавдивизии генерал-майора П.П. Брикеля. В конце апреля его подчиненные препятствовали отходу большой группировки врага и взяли в плен свыше 5 тысяч гитлеровцев, а 2 мая 1945 года, преодолев с боями за двое суток 120 километров, гвардейцы встретились на берегах Эльбы с союзниками. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 мая 1945 года за умелое руководство войсками командиру дивизии гвардии генерал-майору Павлу Порфирьевичу Брикелю было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Командир роты гвардии капитан Шашков был включен в парадный расчет сводного батальона и участвовал в историческом Параде Победы на Красной Площади в Москве 24 июня 1945 года. Затем он продолжил армейскую службу. Командовал полком, был начальником штаба танковой дивизии, заместителем начальника штаба Центральной группы войск, затем служил в Генеральном штабе. С 1975 года он – заместитель начальника управления Главного штаба Сухопутных войск, в 1982 году закончил действительную военную службу.

Мне, сыну фронтовика и офицера, очень дорого, что о мужестве командира танковой роты Виктора Шашкова после войны не забыли. В областном колледже культуры, что в городе Бор Нижегородской области, ему установили памятник, а в Витебске отцу присвоили звание почетного гражданина. Память о фронтовиках, о героическом прошлом нашего Отечества должна быть священной.

На снимках: капитан В. Шашков, июнь 1945 г.; командир взвода лейтенант Б. Захматов, командир роты старший лейтенант В. Шашков, командир роты лейтенант Н. Фирсов, декабрь 1944 г. (слева направо).

Сергей Викторович Шашков Восток – 79:

Памяти генерала Боржко

21 июля 2013 года в городе Благовещенск на 81 году жизни ушел из жизни бывший начальник Благовещенского высшего танкового командного краснознаменного училища генерал-лейтенант Боржко Владимир Иванович.

Владимир Иванович Боржко родился в 1932 году в Одесской области. Окончил Ташкентское танковое училище, Академию бронетанковых войск.

Прошел все ступени профессиональной лестницы — от командира взвода до командира дивизии. Служил в составе группы советских войск в Румынии, был в командировке в Афганистане. В течение 10 лет командовал Благовещенским высшим танковым краснознаменным командным училищем. С 1986 по 1989 годы занимал должность военного советника в Эфиопии.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Как не проспать войну

Владимир Боржко учил эфиопских генералов

Куба, Эфиопия, Афганистан… На карте мира много мест, куда ступала нога советского солдата. Можно услышать, как его называют оккупантом, однако в большинстве случаев военная помощь СССР вспоминается с благодарностью. Амурчанину Владимиру Боржко довелось работать военным советником в одном из самых неспокойных регионов планеты.

В бой по будильнику

Генерал-лейтенант Боржко прибыл в Африку прямиком из столицы Приамурья. За плечами был опыт командования дивизией и Благовещенским танковым училищем. Здесь тоже предстояло учить, только в качестве обучаемых выступали уже не обычные курсанты, а высший командный состав Вооруженных сил.

— Там создавалась Академия Генерального штаба, где нам предстояло преподавать тактику, стратегию. За образец была взята Советская армия, — вспоминает Владимир Иванович. — Эритрея сегодня отдельное государство. А тогда входила в состав Эфиопии и все время боролась за свою независимость. Поэтому все жили в состоянии хронической войны. При этом воевали как придется и когда придется.

К примеру, заканчивается время сбора урожая, все берутся за оружие. Потом все утихает, снова чего-то ждут. Или идет планирование боевых действий. Четко оговаривается — авиация или такая-то дивизия вводится в бой в определенный момент. Начинается стрельба… Ни авиации, ни дивизии. Все ищут главного. Он появляется и говорит: «Я проспал!». Тоже касается обеспечения. Вылетаем в район учений на пассажирском самолете, который садится гораздо чаще чем нужно. Спрашиваем: в чем дело? Оказывается, масло течет, и постоянно требуется его доливать.

По словам собеседника, в Эфиопии многое строилось на условностях. Но к тому времени Владимира Боржко уже трудно было чем-то удивить.

Не мечтал быть генералом.

До того как он попал в Африку, судьба бросала Боржко по всей великой и необъятной и даже за ее пределы. Владимир Иванович признался — он НЕ из тех солдат, что мечтали стать генералами.

— Наше поколение войну пережило, отец воевал, многие родственники не вернулись. Мы к карьере по-другому относились, другие ценности были. В армию пошел, потому что порядок любил, дисциплину, форма, конечно, нравилась. Выбор на танковое училище пал не случайно — люблю с железками возиться, — отмечает генерал-лейтенант в отставке. — Я восемь лет взводом командовал. Это внушительный срок, учитывая длину карьерной лестницы.

Вся служба — сплошные тяготы и лишения. Многие случаи могли бы сойти за веселые курьезы, если бы не было так грустно. В 50-х ему довелось служить в Румынии. По признанию Боржко, дела там обстояли хорошо. Это касается как условий быта, так и боевой подготовки. Но часть подлежала выводу на территорию Союза. Румыны как истинные европейцы подали вагоны разных классов. Места распределялись согласно званиям и чинам. До самой границы Владимир Иванович добирался с комфортом, на синем бархате.

Зато на нашей стороне никаких излишеств. До Кривого Рога ехали в пустых угольных теплушках. Вместе с семьями дышали черной пылью. Место назначения тоже не отличалось теплотой встречи. Почти год прожили в палатках прямо в поле. Сколько всего гарнизонов пришлось поменять — сегодня сосчитать трудно. Где-то приходилось на 8 квадратных метрах жить.

Бедные, но честные.

Окончив академию бронетанковых войск, Владимир Боржко оказался на Дальнем Востоке. В 42 года получил первое генеральское звание. В то время он командовал дивизией в Возжаевке. Чуть позже были новые иностранные командировки.

— 10 лет командовал Благовещенским танковым училищем. Между делом летал в Афганистан. В горах побывал, посмотрел, как ущелья берут, — перебирая старые черно-белые фотографии, делится впечатлениями Владимир Иванович. — То есть возможности для получения опыта были неплохие. А когда поступило предложение ехать в Эфиопию, то почти не раздумывал. Мне к тому времени порядком надоело на Дальнем Востоке сидеть. Хотелось чего-то нового.

Честно говоря, не жалею. Условия там для советников создавались неплохие. Нам виллу выделили, все с комфортом обустроено. Правда, всегда наготове тревожный чемоданчик, а под кроватью автомат хранился. И за город без оружия ни ногой. Авиация всегда в готовности на случай экстренной эвакуации. К нам вроде бы отношение хорошее, но зевать тоже не стоило.

По словам Владимира Ивановича, большинство эфиопов не отличались высоким благосостоянием. Если Аддис-Абеба как столица еще имела признаки цивилизации, то за городской чертой народ поголовно ходил в набедренных повязках. Местные пейзажи строились на социальных контрастах. Вот стоит богатый особняк, а чуть отъедешь, пошли лачуги из коробок.

Парадокс, но бедная страна вполне могла бы накормить мясом половину Африки. Скотоводство было самым распространенным занятием. И это при тотальном дефиците воды. Каждый глоток четко регламентировался.

— Огромную яму выкопают, сделают в нее стоки с разных сторон, в сезон дождей этот резервуар наполняется. Один эфиоп вниз спускается, а там уже все зеленое, лягушки завелись. Стоит по пояс в этой жиже, подает наверх чаны с водой для животных. Потом смотришь, а он сам оттуда отхлебнет и дальше черпает, — морщится собеседник. — И при всей своей бедности, мне так кажется, они были честнее, чем мы сейчас. Начальнику академии выделят на учебный процесс определенную сумму, деньги на счет в банк положат. Он сам ими распоряжается. При этом каких-то излишеств у него мы не наблюдали. То есть воровства как такового не было.

Желтый кортеж.

Учитывая внутреннюю политическую нестабильность, Эфиопия все время балансировала на грани социальных и военных кризисов. Один из них поставил точку в истории местной военной академии.

— Еду через площадь, смотрю — академия наша оцеплена. Внутрь не попасть. Я к главному советнику, он говорит — попытка переворота, — перебирает в памяти тревожные дни Владимир Боржко. — Над крышей два вертолета, видимо, хотят удар нанести. Президент страны Менгисту Хайле Мариам как раз в отъезде за границей был. А мятеж поднял начальник Генерального штаба.

Я помню, что он часто в академию приезжал, с генералами встречался, видимо, подготовительную работу проводил. А министр обороны сохранил верность прежней власти. У них во время переговоров перестрелка произошла, и оба погибли. Мятеж в итоге подавили. Командующего ВВС в каком-то колодце нашли. Прятался он там. Расстреляли его за поддержку мятежников.

Описывая самого влиятельного эфиопского лидера, военный советник не может сдержать разочарования. Диктатор Менгисту был скорым на расправу. Его кортеж состоял из десяти одинаковых джипов «Ленд-Крузер». Все желтого цвета. Пока от дверей академии до центральных ворот эта колонна дойдет, все машины в ней несколько раз поменяются. Сталинский метод. Рассчитать, в какой он машине, практически невозможно. Менгисту постоянно опасался покушения.

— Если вникнуть в историю, то незадолго до описываемых событий был конфликт на Африканском Роге. Сомалийцы и сейчас народ агрессивный, а тогда они хотели Рог этот от Эфиопии «отхватить». И в принципе они побеждали. Так вот, Менгисту своих военачальников за малейшую военную неудачу просто расстреливал. Его на место поставил только Василий Иванович Петров, в свое время командующий Дальневосточным военным округом. Он туда приехал, запретил все расстрелы, заставил их потренироваться, и еще с Кубы подмога подоспела. Вот с появлением кубинцев сомалийцы разбежались.

Лучше не стало.

После неудавшегося путча военные советники СССР остались не у дел. Академия Генштаба Эфиопии была закрыта в связи с опасностью новых переворотов. Часть наших специалистов выехали на Родину. Здесь тоже творилось непонятно что. Был 1989 год — перестройка ломала все, что было построено, налажено, сделано. В том числе и в вопросах международной помощи. Кто знает, возможно, нынешние гражданские войны, кризисы и противоречия, захлестнувшие Африку, Ближний Восток и Азию, — последствия тех необдуманных шагов.

— Даже если посмотреть на примере Эфиопии, то она так и осталась должна нам семь миллиардов долларов. Это техника, вооружение, экономическая помощь. Мы очень сильно поддерживали многие страны. Наше присутствие для них было гарантом стабильности. Считаю, что нельзя было оставлять Кубу, наш уход оттуда выглядит просто непорядочно. Покинули Афганистан, его заняли американцы, но лучше не стало, — с сожалением признается генерал-лейтенант в отставке Владимир Иванович Боржко. — Та же Эфиопия вскоре после нашего ухода все же пережила переворот, Менгисту был свергнут, Эритрея отделилась. Мы ведь видим, что творится на земном шаре. Люди забыли, что такое мир и покой.

Николай Афанасьевич Майбуров - это действительно Арабист!

Мне посчастливилось учиться у него, да и потом встречаться по работе. Нет смысла говорить о его знании арабского языка - в те годы ВИИЯ считался лучшей школой арабистики (и не только) в мире. Владимир Александрович Удам, Наталья Дмитриевна Финкельберг, Владимир Иванович Шванев, Николай Николаевич Вашкевич, список можно продолжать долго. Это были действительно Мастера, не ремесленники.

Помимо блестящего владения языком, они прекрасно знали регион, все, вплоть до тончайших нюансов, особенности менталитета, традиций, обычаев. Не будучи носителями языка, они знали предмет лучше носителей, и это не красное словцо.

Николай Афанасьевич мог в сердцах и словарь бросить в голову курсанта - но за дело, ибо разные были среди нас, чего скрывать. Сегодня, по прошествии многих лет, я понимаю, какая выдержка требовалась ему тогда...При этом никто и никогда на него не обижался, ибо авторитет его был велик и уважаем, а сам Николай Афанасьевич всеми любим, в том числе за чувство юмора. Наверняка многие помнят одну из его любимых присказок: "Дети, я коми!" (по происхождению Николай Афанасьевич из КомиАССР, чем гордился несказанно).

Помню случай в гостинице "Октябрьская" в Плотниковом переулке, где тогда (конец 70-х) останавливались высокие делегации, прибывшие в СССР по приглашению ЦК КПСС. Я тогда, еще будучи курсантом, уже работал с лидером одной арабской страны, Николай Афанасьевич- с президентом другой. В тот день я был «в процессе» –высокие гости и принимающие их лица закончили официальные переговоры, но продолжили активный неформальный обмен мнениями, и я уже пятый час без перерыва и смены «обеспечивал взаимопонимание». Когда переводишь практически синхронно, уже не очень замечаешь происходящее вокруг, тем более в холле гостиницы. Когда гости, наконец, изволили идти почивать, я стал искать стакан воды - в горле пересохло. Тут-то ко мне и подошел Николай Афанасьевич, приобнял и сказал: "Вот это ты показал класс! Вот это молоток". Оказывается, он тоже был в холле и слышал мой перевод. "Ваша школа!" – ответил я. И это действительно так.

Много лет спустя мне по службе потребовалось подтвердить знание арабского и я отправился на экзамен. Захожу в аудиторию, а экзаменующий - Николай Афанасьевич!

Мы мгновенно узнали друг друга, хотя прошло немало лет, мы оба изменились. Скажу сразу - скидок мне не было никаких, но среди сдававших я показал лучший результат. И вновь Николай Афанасьевич сказал "Молоток! Вот это я понимаю!". Такую оценку Мастера было не просто приятно слышать, я действительно почувствовал гордость. И вновь я ответил "Это Ваша школа, это школа ВИИЯ!". И это правда – нас прекрасно учили блистательные Учителя, и Николай Афанасьевич – один из лучших среди них.

Искренне желаю Николаю Афанасьевичу здоровья, бодрости, побольше радостных событий и поменьше горестных.

С огромным уважением, почтением и неизбывной благодарностью,

Сергей Викторович Шашков В-79

Арабский «ёж»

Конец 1987 года, седьмой год ирано-иракской войны... Сводки с фронтов пестрят цифрами: «в минувшие сутки наши славные соколы совершили 1400 боевых вылетов, уничтожив важные узлы коммуникаций в тылу врага... В акватории Арабского залива потоплены три иранских танкера... Подожжены нефтеналивные терминалы на острове Харк... Продолжаются ожесточенные бои в районе города Ханакин (зона ответственности 2-го армейского корпуса). Враг предпринимает отчаянные попытки овладеть подступами к городу Басра (6-й армейский корпус)».

Армейские операции шли одна за одной, о начале новой обыватель мог легко догадаться по новым вереницам грузовиков IFA производства ГДР со свежим подкреплением в кузовах, навстречу им мчались с воем и мигалками камуфлированные «скорые», которых все чаще сменяли бело-рыжие такси с гробами на крышах. В населенных пунктах заметно прибавлялось количество черных флагов, вывешенных из окон в память о погибших в этой семье. В отдельные дни на фронте гибло до 10 000 человек с обеих сторон, но эта война не беспокоила мировую общественность. В СССР набирала обороты перестройка, в США потирали руки от того, что стравили Иран с Ираком, а «комми» напрочь завязли в Афгане. В Израиле, как обычно, праздновали субботы, усиливая меры безопасности с очень высокой до совсем очень высокой.

Между тем в сводках Верховного главного командования в Багдаде упоминались все более громкие цифры военных успехов и находили проводимым армейским операциям соответствующе торжественные названия. На смену операции «Великий урожай», преследовавшей целью восстановить контроль над утерянной приграничной полосой шириной 3 км в секторе Мейсан, пришла операция «Мать всех битв», призванная отбить захваченный полуостров Фао.

Сам по себе Фао был не интересен никому, даже населяющим его болотным арабам. Но он открывал возможность нанести удар по Басре этаким хуком, а этого допустить было нельзя.

Я в то время активно занимался подготовкой 14-й и 15-й механизированных бригад Республиканской гвардии (РГ) Ирака в местечке Сувейра к югу от Багдада. Группа наша из 5 человек была единственной, занимавшейся боевой подготовкой в частях РГ и была на особом положении. У нас практически не было ограничений в передвижении, особое снабжение, все намеки на требования выполнялись с полтыка – куратором был лично командующий РГ генерал Айяд Халифа ар-Рави, который несколько раз в месяц приезжал «контролировать процесс». Процесс включал переобучение танковых и механизированных частей четырех дивизий РГ и выработку оптимальной тактики их действий в пустынной и заболоченной местности.

После того, как командующий с командирами дивизий стал приезжать через день, а я узнал практически всех командиров бригад и многих комбатов РГ лично – они появлялись рано утром и иногда оставались в Сувейре на несколько дней, нам стало ясно – готовится что-то серьезное.

Старший группы, Валерий Александров, полковник и преподаватель кафедры тактики курсов «Выстрел», быстро въехал в обстановку. Но даже он не ожидал, когда, подготовив предложения о расходе боеприпасов на стрельбы, получил ответ тут же, едва представил их генералу Ар-Рави. Тот, быстро пробежав глазами список, вычеркнул из него стрельбы вкладным стволом, винтовочный полигон. После чего с текстом типа «мы тут не в бирульки играем» сказал – вести танковые и артиллерийские стрельбы только штатными боеприпасами, из стрелкового оружия – только боевыми патронами, никакой имитации и послаблений. Никаких ограничений в расходе боеприпасов, ГСМ и моточасов. Единственный лимит – «всего лишь» 140 боевых ПТУР «Малютка» для тренировки расчетов (после их прогона через тренажеры). У Александрова отвисла челюсть – в лучшие времена Советской Армии столько не выделяли на боевую подготовку военного округа 1-го разряда на весь годовой период обучения, а тут речь шла о нескольких бригадах и трех месяцах!

Генералы из МО и ГШ Ирака зачастили к нам так, что даже иракские офицеры, в то время являвшие собой образец воинского воспитания, стали отдавать честь с маленькой задержкой – рука устала... Однажды вечером пожаловала целая делегация в составе шести генералов и какого-то толстого дядьки в дашдаше (длинная просторная белая рубаха до пят) и традиционном для шейхов укале с куфией (туго сплетенный черный жгут из верблюжьей шерсти, двумя кругами закрепляющий на голове платок из выкрашенного в клетку хлопка).

Солнце было на закате, все были уставшими, в ушах звенело от выстрелов, и очередная необходимость вести политкорректные разговоры никого не прельщала. Но отказаться было нельзя, поляна накрыта, в центре появился ящик виски. Уже через полчаса беседа приобрела оттенок искреннего дружелюбия, а через час пошли тосты во славу советско-иракской нерушимой дружбы и нашего оружия, которое так великолепно освоили храбрые иракские воины.

Улучив паузу, один из генералов спросил Валеру о способах остановить наступление танков противника на открытой местности. Валера стал перечислять эскарпы, контрэскарпы, минные поля, огонь противотанковой артиллерии, закопанные танки...

Увидев гримасу генерала, он остановился.

«Понимаешь, - начал тот снисходительно – копать нельзя. Полметра – и начинает сочиться вода. При подрыве противотанковой мины вздымается тонна глины и образуется воронка глубиной 20 см, танк при этом подпрыгивает и продолжает движение, в худшем для него случае потеряв гусеницу. Нам бы чего-нибуть этакое...» - И он мечтательно посмотрел в черное небо с мириадами искрящихся звезд. Все машинально поглядели туда же. «Есть такая фигня!» - заявил Валера и предложил налить. Понятно, это было исполнено еще быстрее, чем его пожелание обновить мишенную остановку.

В течение следующих минут 40 Валера воодушевленно рассказывал о разъезде Дубосеково, 28 героях-панфиловцах, генералах Карбышеве, Панфилове, а также Доваторе и Жукове. Иракские военачальники искренне пытались понять суть, но ящик кончился раньше. В отчаянии Валера нарисовал на листе бумаги крест, потом наискось наложил на него другой – получилось что-то типа неоформленной снежинки.

«Ёж!» - вскочил до того молчавший начальник инженерной службы дивизии «Багдад», полковник Али, учившийся в Москве. «Так бы сразу и сказал!» - добавил он по-русски, окончательно пробудив кемарившего шейха, который стал бешено вращать глазами в поисках выхода из шатра (технологическая палатка ракетного дивизиона).

«Ну ёж!» - облегченно сказал Валера и добавил в рифму. Иракский военный инженер насел на шейха и стал ему что-то быстро втолковывать, жестикулируя и тыча в лицо листком с то-ли недоделанной снежинкой, то-ли ромашкой-мутантом.

По мановению взгляда главного из присутствовавших генерала появился еще ящик виски. Ему было суждено прожить на несколько часов дольше предыдущего, ибо генералы засобирались – пора в Багдад, на доклад. Судя по тому, как радушно они прощались с нами и дружно хлопали шейха по спине, вечер удался.

События шли своим чередом, и когда месяца через полтора вновь прибыла большая кавалькада песочного цвета «Ленд Крузеров» с военными номерами, наше внимание привлек лишь 500-й «Мерс» с номерными знаками Кувейта. Из него важно выплыл тот самый шейх, являя собой воплощение радушия и милосердия. Он вяло кивнул командиру бригады и снисходительно дал Валере пожать свою мягкую вялую ладонь.

«Подрядчик!» - донеслось до меня сзади по-арабски, и я решил, что это тот самый человек, который заплатил за все израсходованные боеприпасы. Не успел я поделиться с Валерой опасениями, что у нас «перебор», как начальник штаба РГ гордо представил нам гостя: «Вы предложили отличную идею, нам этим заниматься было некогда, наш друг господин М. из братского Кувейта любезно согласился выполнить это важный в стратегическом отношении оборонный заказ в минимальные сроки и за приемлемую сумму!» Далее последовала краткая речь про единство арабской нации, руководящую и направляющую роль партии БААС, а также необходимость одолеть ненавистного врага в лице фарисеев, коими являются персы и их сподвижники иудеи. Шейх перебирал чётки и поглядывал на огромный «Ролекс».

Я почувствовал себя на митинге и уже ожидал здравиц, которые в арабских странах в подобных обстоятельствах обычно заканчиваются беспорядочной стрельбой из всех видов оружия. Дело шло к обеду, а я оставил свою каску на броне танка метрах в 300.

НШ РГ широко повел рукой. Жест явно говорил «Прошу!».

Все стали рассаживаться по машинам, командир бригады по дороге просветил нас с Валерой: идея с противотанковыми ежами нашла одобрение на самом верху, было выделено даже никто не знает сколько мильонов долларов, и сейчас наш дорогой (его передернуло) подрядчик покажет Вашу идею в действии. Мы едем на учебный инженерный полигон, специально сооруженный для демонстрации эффективности данного средства.

Машин 30 с ветерком пронеслась по ровной как стол пустыне километров 15, когда показалась вышка и все остановились у ее подножия. С вышки спустился иракский майор, по виду которого можно было смело сказать, что он не спал и не мылся несколько дней. Главный генерал, приняв доклад, пригласил всех наверх. Места там было мало, потому поднялись человек 8-10. Главным героем там почувствовал себя шейх. Достав папку дорогой кожи, он открыл ее на заготовленном месте со схемой полигона и всеми спецификациями.

После цветастого вступления присутствовавшие начали понемногу уяснять, что мы прибыли на эту вышку, только что преодолев глубоко эшелонированную полосу противотанковой обороны, насыщенную новейшими средствами под названием «Ёж».

Дошло до многих одновременно, но реакция была различной. НШ РГ начал перетаптываться и озираться, Валеру стала бить нервная дрожь, а на меня напал приступ хохота. Шейх продолжать сыпать цифрами, сколько тонн легированной стали было потрачено, электродов израсходовано и трейлеров задействовано для исполнения заказа особой важности.

Полковник инженерных войск из гвардейского соединения «Багдад» стал белым лицом и красным белками – страшное зрелище! Надо отдать ему должное, он первым взял себя в руки и вкрадчиво спросил на чистейшем литературном языке: «Где препятствия? Ежи где?».

«Их тысячи там!» - гордо отвечал шейх, указывая вниз пальцами с многочисленными золотыми цацками. И показал карту-схему, на которой этих «снежинок» действительно было видимо-невидимо.

Секретный объект «в колыбели»

В начале 1980-х тонкий ручеек советского оружия в Ливию превратился в полноводную реку. В тамошних портах не успевали выгружать сотни единиц бронетехники, комплексы ПВО, горы другой боевой техники, имущества и боеприпасов, а на аэродромах – собирать и облетывать истребители и штурмовики, которые доставлялись в разобранном виде.

Нельзя сказать, что советско-ливийские отношения были построены на совпадении идеологических постулатов – к тому времени все прогрессивное человечество уже ознакомилось с «Зеленой книгой» и наиболее продвинутые осознали, что прогресс по сути обошел их стороной и все интересное только начинается, причем именно в Государстве народовластия. Но дальнозоркое руководство СССР решило, что власть народная там молодая, незрелая, пусть наиграются, а деньги у них есть, и не инвалютные рубли – а там разберемся. Опять же, Дяде Сэму поддых одновременно врезать – это ж какое удовольствие!

По условиям братского сотрудничества (точнее, по настоянию Каддафи) ливийцы не изучали основы марксизма-ленинизма, хотя наиболее рьяные политработники ВС СССР на местах пытались проводить агитационно-пропагандистскую и партийно-политическую работу через так называемый общеобразовательный курс «Советский Союз». Ежели лекцию вела преподавательница кафедры русского языка, да еще с вырезом, ливийцы охотно взирали и даже соглашались на экскурсии по местам революционной славы, коих в Питере в достатке. Но чаще появлялись инструкторы политоделов, которые начинали всегда одинаково: «Товарищи! Всемирно-исторические решения пленума коммунистической партии открывают новые, невиданные ...». Договорить они, как правило, не успевали, потому как аудитория пустела еще до того, как вслед донесется конец перевода.

Когда же в Ленинград прибыла спецгруппа во главе с целым ливийским полковником, ажиотаж случился действительно нешуточный. В течении недели нас (а я был переводчиком группы) проведали маршал артиллерии Михалкин и еще человек 80 генералов, после чего я, тогда матерый старший лейтенант на выданье, перестал реагировать на полководцев, имевших на вышитых золотом погонах меньше трех звезд. Генералы не обижались и, напротив, стремились с моей помощью донести свое почтение «братьям по оружию, единым фронтом выступающим против оголтелых вылазок американского империализма».

Фурор, вызванный прибытием полковника, объясняется просто - в те времена в ливийской армии был всего один генерал (это то количество, которого российская армия достигнет только к концу следующего этапа реформ) и человек 20 полковников, включая самого Каддафи, который от генеральского звания публично и категорически отказался и заявил, что умрет полковником (практически Николай I, хотя он в самой современной истории, как совсем недавно выяснилось, уступает по всем статьям Александру II, коий и есть истинный маяк в продвижении России к торжеству мира, прогресса и всеобщего процветания). Впрочем, я отвлекся.

Полковником был Омар Юсеф аль-Аззаби, командующий ракетными войсками, в группе были также подполковник и два майора, командиры бригад. Дабы не допустить, чтобы сей совершенно секретный факт стал достоянием вражеской агентуры, их разместили на отдельном этаже спецобщежития, причем полковнику выделили целое крыло, предварительно выселив полсотни командированных офицеров СА, капитально отремонтировав и укомплектовав мебелью из «Военторга», цветным телевизором «Радуга» и даже биде.

Для учебных занятий определили место, про истинное назначение которого никогда не догадалось бы никакое ЦРУ – старинной постройки здание с надписью «Памятник архитектурыXVIII века. Охраняется государством» метрах в 300 от Смольного. И это была истинная правда – некогда здесь размещались армейские Ее Величества лейб-гвардии конюшни, или что-то в этом роде.

Архитекторы тогда были знатные, да и работяги строили на совесть – двухэтажное здание выдержало все три революции и блокаду с ее артобстрелами и авианалетами. Коней в царской России любили, видимо, беззаветно, а потому и помещения для них соорудили просторные и комфортные. Достаточно сказать, что там практически без перестройки легко поместились реальные ракетные комплексы тактического («Луна-М») и оперативно-тактического назначения (ОТР Р-17Э с ракетой 8К14, который теперь все почему-то называют на НАТОвский манер «Скад»). Помимо пусковых установок, или «пушек» на языке артиллеристов, там стояли и ТЗМ (транспортно-заряжающие машины) и очень много чего еще. Напротив входа размещалась оранжерея цветов и разных тропических растений, которая идиллически довершала маскировочные свойства охраняемого объекта и была призвана, очевидно, душистым запахом ирисов перебить характерный аромат тосола и машинного масла, который пробивался наружу при каждом открытии входной двери.

Все было продумано до мелочей, но, как водится, не учли «человеческий фактор». Дорогим в прямом смысле гостям выделили служебную «Волгу» ГАЗ-24 с черными армейскими номерами из гаража штаба ЛенВО. Машина была из «гостевых», то бишь, обычно использовалась для транспортировки разных проверяющих из Москвы, которые сегодня здесь, а завтра уже уехали. Соответственно, водителей на этой машине меняли часто: то «дембелей» ставили, то прапоров, то, наоборот, «молодых», дабы они ее помыли. С «дембелями» и возникали проблемы – узнав, что нужно везти арабов, не говорящих по-русски, из которых главный – «всего лишь полковник», занятые оформлением дембельских альбомов и другими, не менее важными делами обуревшие старослужащие не всегда с должным пониманием и ответственностью относились к вопросам соблюдения международных обязательства партии и правительства и жаждали в этой жизни одного - приказа МО СССР об увольнении.

Когда машина опоздала утром в «общагу» за дружественным арабо-североафриканским командующим в третий раз за неделю, полковник Омар, отличавшийся невиданным для ливийцев самообладанием, не выдержал и крайне вежливо попросил меня урегулировать «недоразумение», при этом машинально шаря по правой части поясного ремня, где обычно расположена кобура. В зарубежных армиях тогда (а во многих – и сегодня) до наших реформ не догадались и, в отличие от наших, офицеры обычно носили личное оружие, а не карточку-заместитель с номером закрепленного пистолета. Хотя командующий был временно безоружен, он становился опасен – я понял это всеми сенсорами сознания и вспомнил, что у меня были записаны номера телефонов разных начальников вплоть до Михалкина. Для начала я решил ограничиться уровнем ЦАОК (Центральные Артиллерийские Офицерские Курсы), где и было организовано обучение и куда я был прикомандирован. Позвонил начальнику ЦАОК генерал-лейтенанту артиллерии Сапожникову и вкратце изложил проблему. Генерал-фронтовик ничего не боялся и на Отечественной войне, которую прошел от начала до конца. А уж после нее – и никого, особенно после того, как был снят с должности командующего РВ и А ЗабВО (в момент событий на острове Даманский в артиллерийских частях оказалось лишь по 2-4 БК, а чтобы доставить их, пришлось использовать самолеты ВТА) и «в наказание» переведен из Читы в Ленинград. Ливийские полководцы немного досаждали ему, конечно, но лишь в той степени, которая отрывала его от размышлений о бренности жития. В итоге я услышал: «Сынок, передай полковнику – усе буде хокей».

На следующее утро машина сверкала надраенным лаком и стояла у подъезда уже с 7.30 вместо обычных восьми тура, но на лице водителя явственно читалось неудовольствие....

После окончания занятий машина должна была прийти в 17.00, но ее не было ни в 17.30, ни в 18.00...Теперь представьте картину: четыре колоритных персонажа с редкостным для промозглого Питера средиземноморским загаром в военных френчах британского покроя из изумительной шерсти, со стэками под мышкой и портфелями крокодиловой кожи, с рядами разноцветных орденских планок на ракетно-артиллерийских грудях, в черных беретах с золотым «Ливийским орлом», немногим уступающим по размерам Кремлевским звездам. При этом двое курят толстенные кубинские сигары, а двое поглядывают на эксклюзивные «Ролексы» с портретом автора Третьей Мировой Теории и начинают тихо бормотать что-то типа «да разрушит Аллах их жилища...». Рядом – я, в форме старшего лейтенанта ВВС Советской Армии.

Как я уже говорил, секретный учебный объект находился рядом с бывшим пансионом для Благородных девиц, а в описываемое время – местом работы действительного члена Политбюро ЦК КПСС товарища Григория В. Романова. Товарищ Г. Романов, как и его давний предшественник-однофамилец, нравами отличался «многовариантными», и оправданную гонкой вооружений и соревнованием двух систем суровость подчас сочетал с невиданным либерализмом. А потому ездил в положенном по должности лимузине ЗИЛ-114 по-простому, рядом с водителем на переднем сидении, и даже движение по случаю его перемещения вовсе не перекрывали, очевидно, дабы подчеркнуть, что «вышли мы все из народа» и одновременно не допустить демаскировки.

В тот день он выехал из «Смольного» как раз тогда, когда терпение командования почти всеми ракетными частями Ливии было на исходе, а маршрут товарища Романова пролегал в критической близости от таинственной двери, за которыми ковался оборонительный ракетный щит далекой Земли бедуинов и туарегов. Когда «членовоз» приближался к режимному объекту, с противоположной стороны с визгом подлетела военная «Волга» и заволокла дымом тормозов окрестности так, как не дымит реанимированный Т-55, снятый с длительного хранения.

Из клубов возник бравый старший сержант в парадке, с белым ремнем с изогнутой в трубку блестящей пряжкой, спущенных в гармошку до щиколоток сапогах, «подшитый» с использованием трубочки от коктейля, а на груди его было такое количество разного рода знаков и значков мастерства, славы и воинской доблести, что император Хайле Селассие, увидав этого воина, непременно приказал бы немедленно казнить его из зависти.

На другой стороне улицы в это время случайно проходил сотрудник правоохранительных органов в форме, званием сержант, который, уловив штатными рецепторами обоняния дым, а также услышав визг тормозов и последующие громкие комментарии на гортанном неведомом наречии, устремился к месту происшествия, потому как читал в детстве С.В.Михалкова, полюбил историю про «Дядю Степу» и с тех пор не расставался со свистком.

Товарищ милиционер был так увлечен исполнением гражданского и служебного долга по спасению оказавшихся в беде, что нарушил правила перехода проезжей части и совершил его в неположенном месте, дабы сократить расстояние и ускорить оказание помощи. При этом он даже не взглянул налево, где уже набирал скорость, бесшумно шурша шинами, черный лимузин.

Вид милиционера, который бросился через дорогу почти под колеса с лицом человека, готового к подвигу, может смутить любого. Не даром, по преданию, членов Политбюро возили только проверенные кадры, и в шоферы брали исключительно проверенных и прошедших все огни и воды майоров КГБ с рекомендациями (а иногда и подполковников). Водитель Г.Романова оказался на месте – он лишь на долю секунды притормозил, дабы не брать грех на душу, а затем детище завода имени Лихачева под давлением одной его правой ступни показало, что недаром разработкой занимались лучшие умы из разных КБ в то время всемогущего ВПК. Следовавшая следом «Волга» охраны присела, пыхнула черным дымком (в гараже КГБ были, очевидно, свои «дембеля») и с нарастающим рокотом помчалась вслед исчезающему в направлении Литейного с невероятной для своей массы лимузином. Мне запомнились спокойные и внимательные голубые глаза Г.Романова и взгляд человека из «Волги», по которому было ясно, что он очень сожалеет, что не может немедленно выйти и с пристрастием «уточнить некоторые детали».

Что касается храброго милиционера, чудом избежавшего нелепой смерти в конце рабочего дня, то представьте его ощущения, когда он увидел (дым уже рассеялся) «дембеля», который торжественно распахнул правые двери перед иностранцами и, широко улыбаясь, радостно гаркнул: «Битте! Сорри!».

«Народ и армия едины! Пролетарии всех стран – соединяйтесь! Миру – мир!» – молнией промелькнуло в мозгу милиционера-сержанта, который лишь год назад заступил на охрану правопорядка и еще не забыл, что старший сержант гораздо лучше, чем сержант, а его самого взяли из МВД лишь потому, что он представил рекомендации замполита отдельного батальона связи, где он верой и правдой отслужил два года, и помощника по комсомольской работе нач. ПО дивизии ПВО, которого он никогда не видел...

Драматизма ситуации добавил знаменательный факт: в тот день к обеду дошло извещение, что приказом министра обороны СССР мне присвоено очередное воинское звание – капитан. Те, кому посчастливилось служить в Советской Армии, подтвердят – это было самое уважаемое и значимое звание, потому как было самое многозвездное, а главное заключалось в простой истине: капитан – это тот, кто уже много знает, но еще много может. Понятно, что в перерывах между лекциями я ухитрился заказать стол в ресторане и назвать гостей, дабы заветные звездочки обмыть. Ухитрился – это потому, что телефон в секретном здании стоял секретный, то есть внутренней связи, выход в город – через АТС ЦАОК, однако операторши коммутатора уже после третьего моего звонка стали присоединять свои поздравления милыми женскими голосами. Срыв намеченного на 18.30 застолья, переходящего во всеобщее ликования, я не мог допустить, а потому первым, кто познал на себе способности новоиспеченного капитана в области убеждения лингвистическими методами воздействия, оказался тот самый дембель. В течение нескольких минут моего монолога он реально все осознал, раскаялся и почти растрогал меня, заявив: «Я больше не буду!». После чего почему-то трижды перекрестился на глазах изумленных последователей учения пророка Мухаммеда. Больше проблем с транспортом не было.

Преподавателем в группе был полковник Владимир Иванович Сазонов – потомственный артиллерист с лицом и манерами, которые олицетворяли «породистость» в лучшем смысле этого слова. В нем было что-то львиное, и это на уровне экстрасенсорики передавалось всем окружающим. Его отец, дед и прадед были генералами от артиллерии, ему же не выпало, ибо в бытность командиром ракетной бригады в ЦГВ его подчиненные, как гласит предание, умудрились на марше по горной дороге свалить в глубокий овраг «пушку» с боевой ракетой в ядерном снаряжении. Ракета, вестимо, не взорвалась, да и не могла взорваться благодаря системе безопасности, включающей, среди прочего, и «защиту от дураков» (в СССР иначе и быть не могло), но чтобы достать все это железо обратно, понадобилось немало сил и матерных слов. В итоге полковник Сазонов генералом не стал, но отделался сравнительно легко - его сняли с должности и перевели преподавателем в родной город, где у него была доставшаяся от родителей квартира площадью метров 300 и автомобиль «Волга» с салоном, тюнинг которого сделали в Чехии – даже «Мерседес» последней модели тех лет в сравнении смотрелся очень блекло, а известные знатоки автомобильного лоска и шика заезжие кавказцы, заглядывая в салон, теряли дар речи, а некоторые и вовсе падали в обморок.

Дело ракетное Сазонов, надо отметить, знал досконально, ибо начинал службу еще в одном из первых самоходных дивизионов ОТР на гусеничном ходу в начале 60-х. Он являлся свидетелем и непосредственным участником становления ракетных войск СВ ВС СССР и знал невероятное количество реальных историй. Не забыть его рассказ о том, как однажды его дивизион подняли ночью по тревоге и загнали маршем в незнакомый район с задачей произвести пуск. Комиссии ГШ, решившей внезапно проверить боеготовность, потом было о чем поразмыслить – для начала выяснилось, что выдвигающаяся маршем ракетная техника на гусеничной базе без обрезиненных опорных катков грохот издавала такой, что проснулись жители трех соседних областей, а некоторые прильнувшие к наушникам акустики, несшие боевую службу на подводных лодках в Атлантике, и вовсе оглохли. Дошли, однако, развернулись, привязались, за 3 часа подготовили ракету к пуску и стрельнули. Ракета полетела, но с погрешностью 180 градусов, то есть точно в другую сторону и упала, на счастье, в глухом лесу. Состоялся разбор полетов, после которого «мобильный ракетный щит Родины» был срочно усовершенствован – в СССР приняли решение переходить от логарифмических линеек к арифмометрам и колесным базам вместо гусеничных, а в НАТО еще долго с ужасом вспоминали дрожащие чашки с кофе на столах в заглубленных КП, удаленных станциях сейсмоконтроля и докладах баллистиков о полете советской ракеты «не там и туда». Для полного ощущения близкого Апокалипсиса не хватало только переданной со спутника в эфир легендарной песни «Артиллеристы, Сталин дал приказ!». Впрочем, я опять отвлекся.

Полковник В.И.Сазонов был не только профессионалом - он был офицером и человеком с большой буквы, что отнюдь не менее важно. Держал себя в группе абсолютно уверенно с самого начала, хотя с арабами до того не общался, авторитет имел непререкаемый и уважаем всеми. Тем не менее, уже через пару месяцев занятий (а группа занималась по курсу оперативно-стратегической подготовки и прибыла на 10 месяцев) у нас возникли проблемы.

Полковник Омар стал почти каждый день начинать с вопроса: «А расскажите нам про методику расчёта вероятности поражения крупной надводной маневрирующей цели!». В курсе подготовки такая тема не значилась, а потому Владимир Иванович поначалу без труда отбивался и продолжал занятия по плану. Настойчивость ливийцев нарастала, и наступил момент, когда они стали ставить чуть ли не ультиматум – хотим знать! После череды наводящих уточнений и взаимно изнуряющих «книксенов» полковник Омар, устало махнув рукой, сформулировал прямо: «Нужно утопить авианосную ударную группу ВМС США, что постоянно пасется в наших территориальных водах. Надоели». В Сазонова впились восемь внимательных карих глаз.

Ситуация вокруг Джамахирии складывалась тогда очень непростая: ливийцы объявили весь залив Сирт внутренними водами, США это не только не признали, но откровенно намекнули, что не сегодня-завтра «мы надерем вам задницы в WC» и вошли в залив силами ударной группы во главе с атомным авианосцем. Ливия послала несколько истребителей на разведку, два из которых были сбиты. Тогда в мире еще существовал некий баланс, и американцы действовали с оглядкой, тем более что за ними внимательно следили корабли Средиземноморской эскадры ЧФ, находившиеся совсем неподалеку и в готовности к бою. В голубом небе южнее Сицилии периодически пролетали Ту-95 дальней авиации ВВС СССР с ядерным оружием, в Бенгази был пункт МТО советского ВМФ – короче, янки были в общем смирными и почти «шелковыми» - знали, что в случае серьезного столкновения не только утопят – испепелят.

Между тем, Советский Полковник Владимир Иванович Сазонов сделал простую и оставшуюся незаметной вещь – предотвратил Мировую войну. Пафосно звучит, да? Перегнул я малость, скажете? Возможно. Но он явил наглядный пример, как умный, профессионально подготовленный, честный и порядочный офицер может заменить собой ЦК КПСС, МИД и даже Политбюро (да простит меня Милостивый и Всемогущий).

К слову: примерно в то же время в Питере состоялось разгромное совещание постоянного состава спецфакультетов 5 академий и 6 высших военных училищ, где готовили иностранных военнослужащих. Гром и молнии метал генерал-майор – замНачПУ ЛенВО, который надел форму неделю назад (был направлен по призыву партии укрепить кадры), задававший один и тот же вопрос: «Вы кого готовите?». Попугайская фраза была вызвана тем, что, по данным военного отдела ЦК, из почти 600 афганских выпускников военных ВВУЗов ВС СССР примерно треть в течение полугода пополнили ряды моджахедов и успешно стали проявлять себя в военно-техническом отношении (таки готовили неплохо?). С трибуны летела слюна, с некоторых в зале – погоны....

Полковник Сазонов докладывать «наверх» не стал. Он знал, что в итоге приедет комиссия, в составе которой нет ни одного человека, который может отличить «Гвоздику» от «Акации», а «Гиацинт» от «Василька», но зато масса любителей произносить фразы типа «Партбилет на стол!». Не испугался Владимир Иванович, а просто вовремя понял, к чему дело идет: ливийцы были настроены решительно, «агрессивные выпады империализма и неоколониализма» не оставили незамеченными и стали прорабатывать ответные меры. Для справки: к тому моменту Ливия имела 9 бригад ОТР Р-17Э, по 9 пусковых в каждой, с табличной дальностью стрельбы до 300 км.

В течение нескольких месяцев кропотливо, вдумчиво и, главное, аргументировано Сазонов доказывал, что утопить АУГ ВМС США не получится, ибо даже при массированном одновременном ударе всеми 81 ракетами в цель попадут максимум 10, а если уж совсем реально, при том, что ордер идет галсами, меняя скорость – не более трех. Три БЧ в обычном снаряжении потопить авианосец не смогут – это понятно (хотя попробуйте объяснить нынешним стратегам, что 2х2=4). В итоге Владимир Иванович при моем непосредственном участии убедил, что не надо пытаться пускать ракеты по американскому авианосцу – потопить его все равно не удастся, а вот поставить мир на грань третьей мировой – очень даже запросто. Так в неприметном помещении рядом со Смольным группа ливийских и советских офицеров смогла в какой-то степени повлиять на развитие событий в целом мире.

А история с обучением закончилась тривиально: перед выпуском полковник Омар ненавязчиво поинтересовался, чем увлекается Сазонов. Тот оказался заядлым рыбаком. На выпуск съехалась туча генералов, всем вручили эксклюзивные часы Rado (заказной ограниченный тираж, мне тоже достались, до сих пор хранятся, хотя уже не работают), а Сазонову, в придачу – набор западногерманских спиннингов и японских удочек, совершенно невероятный по тем временам.

При вручении дипломов полковник Омар подозвал меня и молча показал на перевод в дипломе, где значилось, что его выдал ملازم من المدفعيةجنرال В обратном переводе это звучит примерно так: лейтенант-женераль из артиллерии. Я пожал плечами – он тоже. Подписавшего это генерал-лейтенанта артиллерии Сапожникова винить нельзя – он арабского не ведал вовсе. Дипломы заполнял переводильщик-майор (увы, ВИИЯковец). Так в Джамахирии и хранятся 4 диплома с образцом того, как не надо переводить...

Полковник Омар давно на пенсии, а вот другой офицер из той группы сегодня командует ракетными войсками и артиллерией Ливии. Или тем, что от них осталось.

Спецфак Ленинградской артакадемии ими. М. И. Калинина

Все имена, факты и события подлинные. В середине 80-х довелось мне служить на спецфаке Ленинградской артакадемии ими. М. И. Калинина. Много чего случилось за те годы, что я провел на 4-м факультете, но сейчас вспомнилось вот это... На момент моего прибытия на факультет им командовал генерал-майор артиллерии Середа, фронтовик со многими боевыми орденами. С седыми распушенными бровями, ястребиным носом, стремительной походкой, привыкший все проблемы решать быстро и эффективно (и, как показала практика, правильно), он обладал необыкновенной физической силой. Как он нам сам рассказывал, на фронте ему приходилось разворачивать 152-мм гаубицу на 60 градусов в распутицу одному - весь расчет был убит! И после этого вести огонь прямой наводкой! Кто знает, сколько весит это орудие - поймет.

Однажды дежурный по факультету забыл открыть дверь кабинета начфака - так тот со второй попытки ее просто вырвал - это конструкцию в замке постройки Петра 1-го (стены толщиной под 2 метра, двери высотой 4 метра цельные деревянные!!)

Но вот как-то пришли до нас слухи, что Середа увольняется, а ему на смену едет с Кубы генерал Махно. Понятно, тут же пошли шуточки на эту тему. И впрямь, приезжает генерал-майор артиллерии И. К. Махно. Интеллигентного вида, в очках толщиной со спичечный коробок (как потом выяснилось, он потерял зрение во время испытаний секретного оружия).

Перед его прибытием нас посетил его бывший подчиненный, который, узнав о новости, рассказавший следующую историю: Махно окончил эту же академию и попал на Дальний Восток командиром полка. Армия в те времена была боевая, и уже через неделю полк подняли по тревоге и вывели на учения с боевой стрельбой. Комполка новый, никого не знает, в обстановку еще не вник... Сидит на КП, принимает доклады:

- 1-й дивизион выдвинулся в назначенный район, развернулся, готов к выполнению задачи. Докладывает капитан Брусилов. - Принято.

- 2-й дивизион выдвинулся, развернулся, готов к открытию огня. Докладывает майор Деникин. - Принято.

- 3-й дивизион развернулся, готов к выполнению задачи. Командир дивизиона капитан Шкуро.

- Я вам, б...., е..... белая гвардия, покажу!!!!

Оказался не анекдот.

Итак, Сидим в актовом зале академии, ее начальник генерал-полковник артиллерии Матвеев делает "разбор полетов". Матвеев пользовался непререкаемым авторитетом - человек умнейший, со внешностью льва, высокий, представительный, он имел непосредственное отношение к созданию комплекса Р-17 с ракетой 8К-14 (то, что на Западе назывыают "Скад" и до сих пор не могут найти адекватной защиты).

Начальник драл невзирая на лица и звания, причем очень спокойно и так, чтобы доходило до мозга костей.... А у нас на спецфаке, как назло, ЧП за ЧП - то монгол своему корешу голову утюгом проломил, то чех по пьяни сгорел, то ливиец ногу сломал, а другой в милицию попал, у немца секретные докуменеты пропали, а афганцу в городе накостыляли... Матвеев каждую минуту фразу начинал "А вот в подразделении, где командиром генерал Махно.." Наш то и дело вставал.

После совещания нас ждал дополнительный разбор полетов на факультетском уровне (Справедливости ради - был собран только постоянный офицерский состав). Махно был в бешенстве - им были исторгнуты многие выражения, не очень воодушевившие офицерский коллектив. Некоторые оживление вызвала фраза "Да вы и есть махновцы!" Но хитом программы стало выражение "Я больше не намерен из-за вас на совещании гвозди жопой выдергивать!". Все представили процесс (фамилия - сужение - захват - подъем - извлечение). После мы сходили в актовый зал, где толщина доски превышала 5 см, а гвозди меньше сотки, похоже, использовались строителями как зубочистки.

Факультет вскоре стал передовым. Если бы мы знали, что в это время на соседнем учится майор Масхадов - как знать, как знать....

Жребий

Из Москвы летели в Анголу мы впятером – двое военных наблюдателей и три штабных офицера, в миссию ООН. Штабные офицеры заранее знали, что по условиям контракта им предстоит служба в штабах миссии – главном или одном из 7 региональных. По крайнем мере, в городах. Наблюдатели несли службу не только в штабах, но и на многочисленных (почти 70) тим-сайтах, разбросанных по всей стране. Места были разные, во всех смыслах....

По прибытии в миссию начальник отдела кадров пошел по проверенному пути – он сказал, что есть два места, плохое и хорошее. Решить вопрос предложил киданием монетки. Так и сделали. Скажу честно – жребий я воспринял как данность, за предыдущие 20 лет военной службы я привык к разному и не стал роптать, хотя в душе позавидовал.

Мне выпало на север – в региональный штаб в провинции Уиже, который отвечал за 5 провинций Анголы, в которых было очень сильно влияние УНИТА, а многие районы были под полным контролем этой организации. В неделю – до 30 вылетов на вертолете с 4-5 посадками в «угрожаемых местах».

Олегу Каптуровичу, моему коллеге, выпала решка – тим-сайт в Лобито – курортная зона, где личный состав размещался в лучшей гостинице 3 звезды (до песочного пляжа на океане – 40 метров), маршрут патрулирования – рынок и порт, рабочий день – до обеда.

В миссии периодически проводилась ротация, и через 4 месяца меня перевели в оперативный отдел штаба в Луанду. Олегу предлагали несколько мест, но желающих убыть из Лобито не было.... Еще через 4 месяца пришел приказ командующего силами ООН в Анголе генерал-майора Обенга (Гана) об очередной ротации.

Олега переводили из Лобито в Сауримо, Северо-Восточный региональный штаб. С-130, самолет ООН миссии, который ходил три раза в неделю по маршруту Луанда-Лобито-Лубанго-Уамбо-Сауримо-Луанда (иногда меняя места посадок), вылетел по расписанию.

Забрав в Лобито Олега и новый джип «Ниссан» для переброски в Сауримо, самолет взял курс на Лубанго. При посадке у самолета лопнуло колесо, вместо обычных 30 минут они задержались на почти 2 часа. Приземлились в Уамбо почти в 15 часов. Времени оставалось мало – все лётчки старались вернуться в столицу засветло. Загрузили еще один джип, несколько пассажиров из состава сотрудников ООН. Взлетели.

На высоте примерно 4800 м в двигатель С-130 попал ПЗРК. Самолет падал спиралью, в землю вошел под углом 45 градусов. На поверхности остались только киль и двигатели, разбросанные недалеко от воронки. Погибли 22 человека из 13 стран. В том числе двое офицеров ВС РФ – подполковник Олег Каптурович и капитан (сейчас не могу вспомнить имя) из состава российской вертолетной группы миссии ООН.

Года три назад читал в прессе, что правительство Филиппин вывезло останки своего гражданина с места падения для захоронения на Родине. Я помню этого человека, летал с ним не раз.... Останки наших офицеров, насколько мне известно, до сих пор покоятся в глубине ангольской земли под Уамбо.

В день происшествия я был оперативным дежурным по миссии и хорошо помню, как улетел в Уамбо НШ миссии полковник Парнаик (Индия). Он возглавил колонну поисково-спасательной экспедиции в район падения экспедиции, организованной миссией ООН и правительством Анголы. Полковник звонил мне примерно раз в полчаса и каждый раз, доложив свое местоположение, напоминал мне о высокой секретности поездки. «Никто не должен ничего знать!» - это был рефрен. Каково было мое изумление, когда в полночь американский спутниковый канал дал в эфир кадры с места падения самолета!!!!

Оказалось, что съемочная группа была в составе конвоя и не за так. Экслюзив!!! Ангольский министр тоже был в ударе – он заявил, что все живы и здоровы, их захватили противные унитовцы и всем надлежит немедленно помочь материально (ему?) и осудить морально (не его).

До сих пор я часто вспоминаю Олега, пытаюсь представить, что он испытывал в сбитом самолете. Я не виноват в этой трагедии, но чувствую горечь и безысходность от случившегося. После процедуры прощания, организованной в штабе миссии в Луанде, куда прибыли и близкие родственники погибших, встали рутинные вопросы, которые иногда убивают с не меньшей силой.

Мне пришлось потратить немало сил, чтобы добиться оформления документов в нашем посольстве. Командир вертолетной группы отказался подписывать свидетельство о смерти, сотрудники посольства – тем более. Без этого документа офицер считается пропавшим без вести, а его семья лишается права на все выплаты.

Ситуация сюр – вот воронка, вот список тех, кто был на борту, вот 30 свидетелей. Кто видел, что они зашли на борт и взлетели... Я не юрист, мне не очень знакомы правила крючкотворства, но... Судя по тому, что в прошлом году мне звонили от Ветеранов Анголы с уточнениями по Олегу, тема до сих пор открыта.....

Через неделю в том же месте был сбит еще один С-130 миссии ООН, но это уже другая история.

Сергей Викторович Шашков Восток – 79:

Сербские войска на границе с Косово в районах Буяновац и Медведжа (снимки сделанные мною в 2002-03)

В 2002-2003 годах мне довелось служить в Белграде советником главы представительства ООН в бывшей Югославии – старшим офицером по связи и взаимодействию с МО и МВД Сербии, а также по координации с миссиями ООН в Боснии и Герцеговине, крае Косово и на полуострове Превлака. Многочисленные рабочие встречи с личным составом армейских подразделений, офицерами и генералами центрального аппарата и войскового звена, работниками ВПК и сотрудниками военных и полицейских учебных заведений, а также работниками МИД страны и аккредитованными иностранными дипломатами дали возможность лучше понять, какая участь уготована сербским ратникам. В представленном на суд читателя материале содержатся выдержки из хронологии основным событий, которые определили изменения в облике вооруженных сил, которые на рубеже веков считались одними из самых боеспособных в Европе.

Сергей Шашков, полковник запаса

Хроники реформирования сербской армии

В сознании большинства сербов вооруженные силы традиционно рассматривались как символ и гарант независимости. Процесс реформирования, которому подверглась военная организация Сербии в последнее десятилетие, впечатляет как по срокам и методам проведения, так и результатам. Еще в конце 1996 года в СРЮ была принята программа военного строительства, рассчитанная до 2005 года. Опыт боевых действий против коалиционных сил НАТО подтвердил необходимость коренного реформирования вооруженных сил страны, и в 2000–2001 годах программу доработали с учетом новых реалий военно-политической обстановки. Проблема, однако, заключалась в том, что политики и военные по разному понимали цели и задачи военного строительства. Как заявил 29 ноября 2001 года тогдашний начальник генерального штаба югославской армии генерал-полковник Небойша Павкович, «военную реформу невозможно начинать прежде, чем будет одобрена военная доктрина страны. Пока не ясно, какие изменения претерпела политика ведущих держав на Балканах, не совсем ясны также зоны и сферы их интересов». Генерал был не одинок - в сербском обществе многие считали, что жестокое поражение, которое страна потерпела в результате прямой агрессии НАТО, было обусловлено не столько военными, сколько политическими причинами, а выдвигаемые со стороны Запада условия являются откровенно унизительными и неприемлемыми. Тем не менее, политическое руководство Союзной Республики Югославия с момента отстранения от власти С. Милошевича (октябрь 2001 года) взяло курс на интенсивное сближение с НАТО. Новые лидеры страны не скрывали, что вслед за вожделенным присоединением к программе «Партнерство ради мира» они будут стремиться к полноправному членству в Атлантическом союзе.

26 декабря 2001 года высший совет обороны (ВСО) утвердил «План рационализации и частичной реорганизации национальной армии», уточняющий основные положения общей программы строительства ВС на период до конца 2002 года. Основной целью было провозглашено создание небольшой по численности, сбалансированной по видам и родам войск, имеющей оптимальную организационно-штатную структуру армии, оснащенной современным вооружением, укомплектованной преимущественно профессиональными военнослужащими. В качестве первоочередных мероприятий были определены разработка новой военной доктрины, принятие законов об обороне и вооруженных силах, реформирование органов управления, сокращение продолжительности военной службы по призыву, а также передача функций охраны государственной границы министерству внутренних дел. В соответствии с программой численность ВС было намечено довести до 65 тыс. человек, то есть сократить за один год более чем на 40 %.

К делу приступили сразу - уже через два месяца, 27 февраля 2002 года были упразднены штабы всех трех армий, сухопутные войска перешли на корпусную структуру (семь армейских корпусов сухопутных войск, корпус ВВС, корпус ПВО и корпус ВМС). В ноябре 2002-го, выступая в Белграде на международном семинаре, посвященном военным реформам, министр иностранных дел Горан Свиланович заявил, что темпы и масштабы сокращения недостаточны (на тот момент в ВС насчитывалось 77 тыс. человек), и в 2003 году численность армии необходимо сократить до 60 тыс. человек, а к 2010 году - до 45 тысяч. К 1 января 2003 года были расформированы армейский корпус (штаб в г. Крагуевац), единственная пехотная дивизия, 43 других соединения.

В феврале 2003 года Союзная Республика Югославия исчезла с политической карты мира. Вместо нее было провозглашено создание союзного государства Сербия и Черногория (СиЧ). Когда спустя несколько месяцев был одобрен свод конституционных законов, отсутствие которого представлялось как главное препятствие в разработке военной доктрины страны, она (доктрина) так и не появилась. Министерство обороны представило свой вариант, однако он был отвергнут как «милитаристский». Военное ведомство не в состоянии реформировать само себя – таков был лейтмотив очередной антиармейской кампании, развязанной пришедшими (точнее – приведенными) к власти «демократическими силами». При разработке доктринальных вопросов, касающихся обороноспособности страны, решили обойтись без участия авторитетных армейских экспертов. В результате в своде новых законов, как отмечали независимые СМИ, нет четкого определения военной организации государства, вследствие чего неясны ее функции и задачи. Фактически отвергался базовый принцип строительства вооруженных сил – единоначалие, поскольку вооруженные силы были подчинены ВСО – коллективному органу управления. В то же время министр обороны был наделен правом единолично назначать и смещать военачальников, включая высших.

Министерство обороны возглавил Борис Тадич (член демократической партии Сербии, невропатолог по образованию). Уже через пару недель, в марте 2003-го, выступая на 2-й сессии ВСО, он подтвердил, что главным приоритетом является присоединение к программе «Партнерство ради мира» и переход на стандарты, принятые в НАТО. По мнению нового главы оборонного ведомства, максимальная численность ВС страны уже в ближайшие годы не должна превышать 50 тыс. человек (а к 2010 году – 25 тысяч), а корпусная структура должна быть подвергнута дальнейшей «оптимизации». Министр отметил, что достаточно иметь три корпуса сухопутных войск по 6 тыс. военнослужащих (со штабами в городах Белград, Ниш и Подгорица), ВВС и ПВО целесообразно объединить, ВМС преобразовать в управление береговой охраны. Одновременно должны быть сформированы силы быстрого реагирования, в состав которых включить 72-ю бригаду специального назначения, 63-ю парашютно-десантную бригаду, бригады контроля административной границы с Косово, полк транспортно-боевых вертолетов и подразделения боевого обеспечения. Гарнизоны вывести из крупных населенных пунктов и разместить войска в специально построенных учебных центрах с жилыми городками.

Такие планы вызвали резкие возражения профессионалов. Сербские военные эксперты полагали, что минимальная численность ВС страны должна составлять 60-65 тыс. военнослужащих. Они отмечали, что практика военного строительства в странах НАТО, на которую все так любят ссылаться, показывает, что, несмотря на создание коллективных сил и подписание многосторонних договоренностей, эти государства стремятся поддерживать свои вооруженные силы на уровне, достаточном для обеспечения национальной безопасности. По мнению многих военачальников, для такой страны, как Сербия и Черногория, с учетом имеющихся и потенциальных угроз, предлагаемые планы радикального сокращения означают низведение роли ВС до протокольного уровня, статуса роты почетного караула. Реакция демократического руководства Сербии не заставила себя ждать.

Существенной перетряске подверглись центральные органы военного управления. Так, генеральная инспекция ВС была преобразована в оборонную инспекцию и подчинена непосредственно президенту страны. По инициативе статс-секретаря МО М. Когурича «для ускорения оптимизации министерства» было принято решение предложить желающим уволиться «по сокращению» единовременное выходное пособие в размере 7­–8 тыс. евро. Немедленно было подано 409 рапортов. Одновременно был практически полностью обновлен кадровый состав финансово-экономического управления ГШ, причем бывший начальник управления генерал Живорад Вуйчич отдан под суд по обвинению в мздоимстве, многие старшие офицеры уволены, а вместо них набраны новые гражданские сотрудники для «обеспечения гражданского контроля и открытости военных расходов».

В полдень 12 марта 2003 года в Белграде был убит один из главных идеологов прозападного курса премьер-министр Зоран Джинджич. Первоначально власти обвинили так называемый Земунский клан – столичную организованную преступную группировку численностью около 200 боевиков. Однако уже через несколько дней стало ясно – идет широкомасштабная акция по сведению счетов и искоренению идеологических противников. За три недели в стране по обвинению в «участии в заговоре против премьер-министра и правительства» было арестовано более 14 тысяч человек.

24 апреля 2003 года начальник генерального штаба Бранко Крга (назначен в декабре 2002-го с одновременным присвоением звания генерал-полковник) в интервью белградской радиостанции В52 отметил, что «армия готова к присоединению к программе «Партнерство ради мира», о чем неоднократно заявлялось, начиная с 6 октября 2000 года. Членство в НАТО отвечает интересам армии, государства и его граждан». В югославских СМИ это заявление сопроводили едкими комментариями на тему «новейших традиций» - три предыдущих начальника ГШ, что называется, «плохо кончили» (отставной генерал М. Перишич арестован с поличным при передаче секретных документов сотруднику американского посольства, генерал Д. Ойданич выдан в Гаагу по обвинению в военных преступлениях, генерал Н. Павкович был уволен в июне 2002 года за злоупотребление служебным положением и обвинен в казнокрадстве).

В мае 2003 года советник министра обороны СиЧ по военной реформе Божан Димитриевич заявил в интервью белградской газете «Блиц»: «главным в реформе армии является добиться понимания военными того, что ключевой фигурой в системе военной иерархии является министр, а НАТО более не противник, а партнер. К министерству обороны перейдут функции подбора и расстановки кадров, их обучения, финансовые и юридические вопросы, разведка и контрразведка. Что касается генерального штаба, то он должен стать структурным подразделением министерства, причем со строго очерченной компетенцией».

Г-н Димитрович знал, о чем говорил - еще 15 апреля 2003 года ВСО своим решением вывел управление военной контрразведки из ГШ и переподчинил его министру обороны, хотя по новому законодательству военная разведка и другие специальные службы должны подчиняться премьер-министру. 6 мая на очередном заседании (4-я сессия) ВСО было принято решение создать координационный комитет по реформированию ВС и подчинить генеральный штаб министерству обороны. Одновременно были уволены в отставку пять высокопоставленных генералов, в том числе два заместителя начальника генерального штаба. Через неделю спикер парламента Д. Мичунович объявил о создании рабочей группы по разработке законов по реформированию ВС «в соответствии с европейскими стандартами». В ее состав вошли представители парламента, МО и ГШ, а также гражданские и военные специалисты из-за рубежа, в частности – из Великобритании и Швейцарии. Поскольку в армии уже почти не осталось генералов, которым высшее руководство страны доверяло бы, должность советника министра обороны занял британский генерал-лейтенант Джон Мур-Бик. В середине мая указом главы СиЧ Светозара Марковича была введена должность советника президента по вопросам обороны и безопасности, которую занял отставной генерал Благойе Граховач (бывший военный летчик, уволенный указом президента Югославии С. Милошевича). Выбор был не случаен - этот черногорец в январе 2003 года призвал к более радикальному сокращению ВС. По его мнению, «военная реформа даже не начиналась, а то, что было сделано, сводилось к пусканию пыли в глаза и бессмысленному расточительству». Генерал заявил, у Сербии и Черногории нет внешних врагов, а посему необходимо сократить численность ВС до 25 тыс. человек, отказаться от военной службы по призыву и отвести сербские войска от административной границы с Косово вглубь страны

Сменивший Джинджича на посту премьер-министра Зоран Живкович в интервью одной из белградских газет заявил, что «влияние сторонников Милошевича кое-где еще велико, особенно в армии». Г-н Живкович откровенно отметил, что «раньше не верил армии ни на один процент. С назначением Тадича доверие возросло до 30 процентов.., но есть надежда уже через несколько месяцев поверить в вооруженные силы на 100 процентов». Аналитики сошлись во мнении, что это был намек на очередную масштабную чистку, и эти прогнозы оправдались. 7 августа решением ВСО, обсудившего на своем очередном заседании ход военной реформы, были уволены с действительной военной службы 16 генералов и адмиралов – три заместителя начальника ГШ, генеральный инспектор ВС, начальник Главного управления кадров, заместитель министра обороны по строительству и расквартированию, пять начальников управлений ГШ, начальник военной академии и три командира корпусов. Причем, по данным информированных журналистов, первоначально планировалось уволить эту группу 16 июня – в День Армии! К слову, к началу 2002 года в югославской армии насчитывалось всего 49 штатных должностей для высших офицеров. К концу 2003-го генералов а адмиралов с опытом командования соединениями в вооруженных силах СиЧ практически не осталось.

Процесс стал набирать обороты - 16 сентября Б. Тадич заявил, что наиболее актуальной проблемой является несоответствие количества старших и младших офицеров (слишком много первых и явная нехватка вторых), а также «перебор гражданских служащих, многим из которых нечего делать». В качестве аргумента были приведены рекомендации НАТО, согласно которым максимально допустимая по экономическим соображениям численность ВС Сербии и Черногории составляет 50 тыс. человек, а в ближайшей перспективе должна быть сокращена до 30 тысяч военнослужащих. По состоянию на начало октября 2003 года в вооруженных силах СиЧ проходили службу около 62 тыс. военнослужащих (30 тысяч по контракту и 32 тыс. по призыву), а также 15 тысяч гражданских служащих.

К этому моменту несогласные были кто уволен, а кто осужден. 7 ноября 2003 года генерал-полковник Крга заявил, что в ближайшие полгода в рамках проводимой военной реформы будет расформирован ряд пехотных, механизированных, бронетанковых и других бригад. Как сообщил начальник Генштаба, основными подразделениями в армии станут батальон, дивизион и эскадрилья. Такая структура, по его мнению, обеспечит большую оперативность действий и управления. Генерал отметил, что реформа и организационные изменения будут осуществлены в три этапа. Первый завершится до конца 2003 года, второй - до конца 2006-го, окончание реформы запланировано на 2010 год. Крга подчеркнул, что реформы армии находятся в начальной стадии, главными препятствиями на пути трансформирования вооруженных сил он назвал недостаток финансовых средств и отсутствие нормативных актов. По его словам, реформа имеет свою цену, и армия сама не в состоянии финансировать быстрые изменения из своего обычного бюджета.

Действительно, хроническое недофинансирование стало одной из основных проблем вооруженных сил страны. В военном бюджете СРЮ на 2001 год расходы на оборону составили 4,81% ВВП. Утвержденные оборонные расходы в 2002 году составили 41,39 млрд. динар (4,55% ВВП), 93% которых были освоены к ноябрю при режиме жесточайшей экономии. Из этой суммы лишь 17,7 млрд. было направлено на целевые программы, 4,6 млрд. переведены на счета поставщиков за выполненные ранее контракты. Значительных расходов потребовало незапланированное развертывание дополнительных сил вдоль административной границы с Косово, где обстановка периодически накалялась вплоть до угрозы возобновления вооруженных столкновений с албанскими сепаратистами. За год вследствие инфляции, а также роста процентов по старым долгам вооруженные силы потеряли 9 млрд. динар.

В связи с тем, что принятие свода конституционных законов постоянно откладывалось, в 2003-й год СРЮ вошла вовсе без государственного бюджета. Министерству обороны были выделены деньги на один квартал по статье «временное финансирование» в размере 41,4 млрд. динар. По словам главного военного финансиста полковника Слободана Соча министерство обороны просило выделить средства в размере 218,6% от военного бюджета 2002 года, причем основную часть планировалось направить на удовлетворение первоочередных нужд. На практике армия получила в 3,5 раза меньше, и этого едва хватило на оплату коммунальных расходов, продовольствия и обмундирования.

Примечательно, что бюджет МВД на 2003 год составил 21,9 млрд динар (почти 10% расходов страны). В качестве обоснования выдвигался тезис, что роль данного министрества становится лидирующей среди всех силовых ведомств государства, в связи с чем необходимо ввести в штаты дополнительно более 6 000 новых офицерских должностей, оборудовать 38 пограничных пунктов перехода, закупить новое оружие и спецсредства, системы контроля и увеличить денежное содержание сотрудников на 15%. Между тем охрану 2 369 км госграницы (из их общей протяженности в 2 740 км) по-прежнему осуществляли военнослужащие МО – отдельная бригада, 15 батальонов и две отдельные роты охраны границы.

В преддверие президентских выборов в Сербии, намеченных на 17 ноября 2003 года, в Вашингтоне завершилось обсуждение закона о финансовой поддержке иностранных государств. Сенат США отметил, что финансовая помощь Сербии и Черногории может быть оказана в случае подтверждения того, что официальный Белград полностью выполняет правила сотрудничества с Гаагским трибуналом и в полном объеме соблюдает Дейтонские соглашения и права человека. Эти же условия необходимо выполнять и для оказания Соединенными Штатами поддержки Сербии и Черногории в международных финансовых организациях, что, в первую очередь, было связано с погашением кредитов. В августе 2003 года экономист Бранко Драгаш, советник Конфедерации свободных профсоюзов, на пресс-конференции в Белграде сообщил о том, что внешний долг Сербии и Черногории составил около 13,5 млрд. долларов и продолжает расти, несмотря на списание долгов Парижским клубом. По его словам, Сербия попала в «долговое рабство». В частности, указал эксперт, если в 2002 году нужно было выплатить по внешним долгам 201 млн. долларов, то год спустя - уже 488 млн., а в 2008 году - 1,7 млрд. долларов. Мнжду тем белградские СМИ сообщали, что при выполнении известных условий США могут выделить Сербии и Черногории в 2004 году сумму в размере 113 млн долларов (98 млн - Сербии и 15 млн – Черногории).

Как бы там ни было, концептуальный выбор политическим руководством был уже сделан. Те, кто не разделял такой подход, но при этом владел объективной информацией, вызывали крайнее подозрение, они вселяли беспокойство и тревогу, а потому от них избавлялись. В январе 2003 года премьер З. Джинджич настоял на увольнении со своих постов руководителя Агентства информационной безопасности (аналог ФСБ) А. Шавича и его заместителя М. Брачановича в связи с «неудовлетворительным ходом борьбы с организованной преступностью и розыском военных преступников». Два дня спустя министр МВД Сербии Душан Михайлович, чье ведомство, собственно, и отвечало за борьбу с криминалом, в том числе организованным, сделал заявление, в котором прямо обвинил Брачановича в связях с бывшим руководителем специального подразделения МВД Милорадом Луковичем, который, по словам министра, на самом деле являлся «крупным мафиози» по кличке Легия.

Одним из первых шагов Бориса Тадича на посту министра обороны стало отстранение от должности начальника разведывательного управления ГШ генерал-майора А. Томича, хотя он был назначен на этот пост в феврале 2002-го по инициативе премьера З. Джинджича. Главным военным контрразведчиком по настоянию министра стал полковник Момир Стоянович. Бывший начальник разведки Приштинского корпуса, он в 1999-м выступил против проведения операций в отношении албанских боевиков в Косово, был отстранен от должности и впоследствии назначен командиром 52-й бригады ПВО, а в 2002-м, после того, как его «гонители» лишились влияния, стал начальником оперативного отдела штаба корпуса. В военной среде начался тихий ропот. Это побудило министра Тадича сделать еще более неординарный шаг: под лозунгом обеспечения гражданского контроля над ВС была введена должность советника министра обороны по вопросам разведки и безопасности. Ее занял некий бизнесмен Живорад Андрейлович, никогда не служивший в армии и последние годы контролировавший платные автостоянки в Белграде.

По признанию самого Тадича, в качестве одной из главных задач было определено «выявление связей между лицами, разыскиваемыми трибуналом в Гааге, и должностными лицами министерства». Фактически он обвинил военных в «создании параллельной власти в стране и покровительстве преступникам». Специальная комиссия генерального штаба по сотрудничеству с международным трибуналом по бывшей Югославии была распущена, ее глава генерал Златойе Тержич обвинен в разглашении материалов следствия и уволен из ВС. 1 мая 3003 года министр обороны своим приказом обязал всех военнослужащих немедленно докладывать обо всех известных им сведениях, касающихся разыскиваемых трибуналом лиц, в первую очередь – о генерале Ратко Младиче. Спустя неделю ВСО принял решение снять гриф секретности с документов военных архивов, затребованных Международным трибуналом по расследованию военных преступлений на территории бывшей Югославии, а уже на следующий день Б. Тадич в сопровождении посла США в Белграде У. Монтгомери прибыл в Брюссель для доклада в штаб-квартире НАТО о проделанной работе.

Как водится, совершенно случайно в это же время по новостным лентам прошло сообщение о задержании в Белграде по подозрению в шпионаже трех старших офицеров министерства обороны. По утверждению сербских и черногорских СМИ, арестованные «добывали разведывательную информацию для одной крупной восточной страны». Радиостанция «Свобода» на своем интернет-сайте прямо указала, что «арестованные сотрудничали с Россией. Официальные представители СиЧ подтвердили факт задержания некоего подполковника, который представлялся сотрудником военной разведки, контрразведки и прочих спецслужб, однако на самом деле никогда там не служил. Тем не менее, в СМИ пошли гулять разнообразные версии и толкования происшедшего, вплоть до совершенно фантастических: так, аналитик сербского информационного агентства «Бета» Томислав Кресович заявил, что «русская разведывательная служба, по ориентировочным подсчетам, имеет на территории СиЧ около 700 агентов»!

Спустя неделю агентство ТАНЮГ со ссылкой на неназванного источника в штаб-квартире НАТО распространило сенсационную новость - выдача генерала Младича более не является обязательным условием для присоединения Сербии и Черногории к программе «Партнерство ради мира». Тот же источник якобы заявил: «после убийства премьера Джинджича страна продемонстрировала удивительный прогресс на пути к Атлантической интеграции, и среди оставшихся условий лишь три: установление гражданского контроля над ВС, полное сотрудничество с Гаагским трибуналом и отказ от претензий к некоторым странам НАТО и их руководителям за бомбардировки 1999 года». Дали отмашку и в штаб-квартире ООН - в июне 2003-го группа военных медиков отправилась в миротворческую миссию в Демократической Республике Конго, в конце сентября появились сообщения о том, что военнослужащих ВС СиЧ будут направлены в миссии ООН в Либерии и на Восточном Тиморе. Понятно, что это было представлено как прорыв на пути к демократии и международному признанию успехов новых властей.

(Примечание: по мере развития «процессов демократизации в Сербии» менялась и география участия сербких военнослужащих в миротворческих операциях ООН – после суровых условий миссий в Демокрвтической Республике Конго, Кот’д’Ивуаре и Чаде в 2009 году в ООН благосклонно отнеслись к «динамике сотрудничества» Белграда с Гаагским трибуналом» и в 2010 году Сербия, по некоторым данным, направит свои контингенты в Ливан и на Кипр).

7 октября 2003 года Высший совет обороны отдал распоряжение министерству обороны о начале подготовки подразделений для отправки в Афганистан, чтобы выполнять боевые задачи в провинции Регистан и непосредственно в г. Кандагар. Пресса взорвалась комментариями, в том числе такими: «сейчас Белград заинтересован в том, чтобы сыграть более важную роль в международных миротворческих операциях и тем самым повысить свои шансы на вступление в НАТО – ту самую организацию, которая, наплевав на принципы международного права и поддержав националистов-косоваров, всего три года назад подвергла бывшую Югославию жесточайшим бомбардировкам».

Что касается Гаагского трибунала, то 20 октября 2003 года там обнародовали новые обвинительные заключения в совершении военных преступлений – на этот раз в отношении бывшего начальника ГШ генерал-полковника Н. Павковича, уволенного в 2003 году бывшего главкома СВ генерал-полковника В. Лазаревича, бывшего начальника госбезопасности МВД генерал-полковника В. Джорджевич и действующего начальника управления общественной безопасности МВД Сербии генерала Сретена Лукича.

Новый облик и гражданский контроль

Падение престижа военной службы, недостаточное финансирование потребностей армии, нерешенность социально-бытовых проблем как кадровых военнослужащих, так и военных пенсионеров вызвали ухудшение морально-психологического состояния личного состава вооруженных сил. Нелья утверждать, что руководство страны не предпринимало ничего для улучшения условий жизни и службы защитников Отечества. В то же время нельзя назвать эти попытки успешными.

В 2000 году в г. Нови Сад и некоторых других населенных пунктах Центральной Сербии началось строительство 786 квартир для военнослужащих. Средства были получены за счет продажи земель МО в частное владение (на проданных землях можно построить 10 тыс. особняков). Вырученных средств хватило, однако, только на постройку 769 квартир в столичном пригороде, которые достались в основном старшим офицерам центрального аппарата МО и ГШ. Обновленные списки очередников показали, что количество бесквартирных военнослужащих возросло - по состоянию на 1 апреля 2001 года в ВС насчитывалось 20 678 бесквартирных военнослужащих, еще 5 450 человек стояли в очереди на улучшение жилищных условий.

В конце 2001 года правительство СРЮ приняло федеральную программу строительства жилья для военнослужащих на 2001–2005 годы. Необходимые средства планировалось получить за счет продажи высвобождающегося военного имущества или обмена объектов военной инфраструктуры на квартиры для военнослужащих в жилом фонде. В связи с изменением статуса и компетенции подписавших ее государственных органов программа было вскоре заморожена, однако в 2002-м к ней вернулись, причем 70% вырученных средств планировалось направить на строительство нового жилья, и 30% – на капитальный ремонт имеющегося жилого фонда. К декабрю поступивший доход от продажи имущества составил всего 50 млн. динар.

Новое демократическое руководство на местах сориентировалось очень быстро. В октябре 2002 года возник конфликт между местными исполнительными властями и армейским командованием по поводу использования крупнейшего полигона «Пасульянски Ливаде» в Центральной Сербии. Этот полигон площадью более 16 тыс. га ­- единственный, где было возможно проведение бригадных учений с боевой стрельбой штатными снарядами. Формально эта территория была передана в аренду министерству обороны СФРЮ на основе соглашения, подписанного в 1972 году сроком на 30 лет. «Местечковые демократы», как по сигналу, заговорили о том, что нет больше ни СФРЮ, ни Югославской народной армии, а земли эти отныне принадлежат пяти местным муниципалитетам и потому полигон должен быть закрыт. Но если полигон так уж необходим военным, то пусть они за него платят, причем местным властям, предварительно возместив ущерб. Командование Белградского корпуса обвинили в том, что многолетние интенсивные стрельбы и учения превратили полигон в «лунный пейзаж, нашпигованный неразорвавшимися боеприпасами, флоре и фауне нанесен непоправимый урон, разбиты дороги...». Генерал-полковник Момчило Момчилович, начальник Главного управления боевой подготовки ГШ, пытался отстоять государственную позицию. Он заявил, что полигон является собственностью государства, а министерство обороны готово сократить насколько возможно используемую площадь и построить несколько военных городков, где появятся 5 000 новых рабочих мест для местного населения. Претензии мэров Момчилович охарактеризовал как «весьма агрессивную антиармейскую кампанию, организованную не без участия определенных сил из-за рубежа». Летом 2003 года генерал Момчилович был снят со своего поста и уволен в отставку.

В ноябре 2002 года в передовице газеты «Голос черногорца» отмечалось: «единственным общим государственным механизмом, реально функционирующим как в Сербии, так и Черногории, являются вооруженные силы». Черногорец Миодраг Вукович (Демократическая партия социалистов), один из разработчиков свода конституционных законов, в статье в журнале «Сведок» написал, что «все имущество необходимо разделить между Сербией и Черногорией, и лишь военные объекты должны временно оставаться в общей собственности». Что касается перспективы, то, по мнению политика, «армия должна действовать строго в рамках закона и не должна иметь права принятия решений в отношении каких-либо объектов, особенно что касается использования территорий населенных пунктов, туристических зон и плодородных земель. Между тем, по данным Федерального комитета по собственности, в распоряжении военных находится более 3 000 зданий и объектов, которые им совершенно не нужны». Примечательно, что взнос Республики Черногории в военный бюджет союзного государства в 2003 году составил 5,77%, что было представлено как большой успех, поскольку последние несколько лет Подгорица вообще не участвовала в финансировании ВС.

По словам экспертов, основной проблемой стало то, что «государство не уважает им же утвержденные законы и правила». Например, согласно действовавшим в то время нормам, уровень денежного довольствия военнослужащего должен в 3–5 раз превышать зарплату гражданского служащего соответствующего ранга, на практике же он не дотягивал до прожиточного минимума. Денежное довольствие офицера в звании полковник с выслугой более 25 лет лишь с 1 апреля 2003 года было увеличено на 10% (командир бригады стал получать в месяц примерно 16 тыс. динар, т.е. около 300 долларов США).

Военные доказывали, что в странах, сопоставимых по ВВП и численности ВС, расходы на одного военнослужащего не в пример выше: в Бельгии – в 16 раз, Венгрии – в 10, Хорватии – в 6, Болгарии - в 3 раза. Даже бывшая югославская республика Македония тратит на одного военнослужащего вдвое больше. В ноябре 2002 года армейский еженедельник «Войско» поместил передовицу, в которой отмечалось: «Когда 5 октября 2001 года власть в стране перешла к демократам, многие военнослужащие, в первую очередь те, кто способствовал этому всеми силами, полагали, что это приведет к улучшению положения в стране и в их жизни». Президент ассоциации военных пенсионеров генерал-майор в отставке Миленко Глигорович в интервью белградскому еженедельнику «Блиц» заявил (декабрь 2002), что 66% военных пенсионеров получают пенсию ниже прожиточного минимума, 10% бывших военнослужащих не имеют возможности питаться три раза в день. Доведенные до отчания, они стали обращаться с судебными исками к министерству обороны. В ответ был ликвидирован институт военной юстиции, а для рассмотрения «специфических дел» в состав гражданских судов ввели группы военных юристов. Последствия такой политики не заставили себя ждать.

Опрос, проведенный Союзом студентов Сербии среди 900 студентов четырех основных университетов республики, показал, что около 75% из них предпочитают альтернативную службу или «просто откупиться». Среди основных мотивов неприятия военной службы молодые люди назвали «потерянное даром время» (28%), плохие бытовые условия (19,94%), неуставные взаимоотношения (17,83%) и большую продолжительность службы по призыву (8,31%). При анонимном опросе, проведенном одной из неправительственных организаций в мае 2003 года в Черногории, более 67% выпускников школ сумели избежать учета в военкоматах. 59,78% опрошенных считают воинскую службу бесполезным занятием, 47,8% респондентов убеждены, что службу по призыву необходимо отменить, а 38,4% полагают, что государство вовсе не нуждается в армии. 30,42% молодых людей готовы добровольно пойти в армию только в случае войны, и лишь 9% выразили желание поступить на военную службу в мирное время, но главным образом «из-за любви к оружию».

С сентября 2002 года срок службы по призыву был сокращен с 12 до 9 месяцев (альтернативной – с 15 до 13 месяцев). Одновременно призывникам из Сербии и Черногории предоставлено право служить на территории своих республик.

Эти решения создали большие трудности в организации обучения и боевой подготовки войск, поскольку учебные центры по одним воинским специальностям находились в Сербии, а по другим - в Черногории. Кроме того, если ранее обучение молодых солдат проводилось в три этапа (три месяца – базовая военная подготовка, два – изучение конкретной воинской специальности и месяц – слаживание подразделений), после чего они прибывали в боевые части подготовленными специалистами и служили полгода, то теперь призыв необходимо осуществлять четыре раза в год при том, что период обучения сократился до четырех месяцев (пехотинцев – до трех), а срок собственно военной службы - до пяти. В результате слаживание подразделений в звене рота-батальон было практически сорвано, в 2003 году не было проведено ни одного батальнного тактического учения с боевой стрельбой. Штабы бригад занимались боевой подготовкой по утвержденному плану, но на картах

Заметно снизился качественный уровень призывников. Почти четверть новобранцев не в состоянии выполнить нормы по физической подготовке, треть – неграмотны, свыше 10 % при анонимном опросе признались, что регулярно употребляют наркотики.

При подведении итогов за 2002 учебный год руководство военной академии, основного военно-учебного заведения Сербии и Черногории, отметило, что ключевой проблемой является отбор кандидатов на обучение. В связи с резким падением престижа военной службы количество желающих стать офицерами заметно снизилось, а уровень их базовой подготовки не соответствует предъявляемым требованиям. Попытки сохранить критерии отбора в ходе вступительных экзаменов на «минимально приемлемом уровне» привели к недобору 50 проц. В результате профессорско-преподавательский состав вынужден тратить время на восполнение пробелов в знаниях некоторых дисциплин в рамках программы средней школы, а талантливые и грамотные слушатели остаются без должного внимания...

Послесловие

3 июня 2006 года Черногория объявила независимость и союзное государство Сербии и Черногории прекратило существование. Сербия утратила выход к морю.

В феврале 2008 года сербский край Косово объявил независимость. Спустя шесть месяцев Черногория признала Косово суверенным государством.

На саммита НАТО в Бухаресте (апрель 2008) было принято решение о переходе Сербии от участия в программе «Партнерство ради мира», которое считается первым шагом к вступлению в НАТО, к стадии «интенсивного диалога».

27 октября 2008 года сербский министр обороны Драган Шутановац заявил: «Министерство обороны и армия Сербии имеют корректные отношения со всеми министерствами и армиями соседних стран, и мы не считаем, что в результате вступления наших соседей в НАТО безопасность страны будет поставлена под угрозу». 30 декабря 2008 года начальник Генерального штаба генерал Здравко Понош был снят со своего поста указом президента Бориса Тадича за публичную критику в СМИ министра обороны.

По состоянию на конец 2009 года, ВС Сербии состоят из трех командований – сухопутных войск, ВВС и учебного. В сухопутных войсках насчитывается шесть бригад (4 пехотных, одна смешанная артиллерийская и одна спецназ). В ВВС - две авиабазы и одна зенитно-ракетная бригада. Учебное командование включает семь центров первоначальной военной подготовки, а также шесть центров по родам войск. Кроме того, имеется отдельная бригада связи и бригада охраны центрального подчинения, в которую, помимо батальона военной полиции, входит батальон почетного караула.