Андрей Анатольевич Сорока Восток – 92:
Прочитав короткие рассказы Виктора Александровича Ладыгина, решил, что тоже могу написать о своих чувствах и отношении к нашей альма-матер. Никогда не считал себя умеющим писать, и, честно говоря, особо не пробовал, всего несколько коротких статей в специализированных изданиях и те на английском. К сожалению, последние 9 лет приходится общаться в основном на английском и китайском, поэтому уже давно стал испытывать большие трудности с русским языком, особенно письменным. Поэтому заранее прошу простить за корявые и нескладные формулировки. Хотя, должен признать, что навыки, приобретенные в Институте на уроках машинописи, сохранились полностью и очень помогают в написании этого повествования.
Случай, о котором я хочу рассказать, произошел уже в наше время и не имеет никакого отношения к жизни и учебе в Институте, но в полной мере отражает то, чем стал Институт в моей жизни. Это понимаешь уже только потом, когда отмеришь хоть сколько-нибудь значимый отрезок своей жизни и карьеры, в моем случае 20 лет. В последние годы я вдруг отчетливо стал понимать, что информация, получаемая по каналам Клуба ВИИЯ(КА), является для меня единственной более или менее четкой ниточкой, связывающей меня с Родиной, и с той общностью людей, которые вышли из того же заведения, что и я, и у которых такие же базовые ценности и принципы. Конечно же есть интернет и спутниковая программа «Время», и книги, но это все не то. Рассказы, статьи, воспоминания наших выпускников стали для меня очень интересным и вдохновляющим источником энергии в повседневной жизни и работе. И я задался вопросом - почему? Как это отражается на мне?
В прошлом году я участвовал в одной из крупнейших мировых выставок пищевой индустрии. Мероприятие очень важное и мне приходится, по долгу службы, каждый второй год проводить несколько дней на выставке в составе руководства компании. Как и положено, все обычно напяливают на себя стандартные деловые костюмы скучных расцветок, как я обычно говорю – становятся пингвинами. Однажды утром, перед выездом на мероприятие, сотрудники компании и приглашенные заказчики, все терлись в лобби гостиницы, ожидая заранее заказанный транспорт. Я стоял в стороне и мирно беседовал со своим коллегой. Вдруг ко мне подошел мой прямой начальник и очень вкрадчиво поинтересовался, почему я одет не по форме. Сразу хочу заметить, что мой прямой начальник выходец из Ирака и какое-то время учился в Москве и чуть-чуть может изъясняться по-русски, особенно ему удаются разговорные выражения из нашего фольклора. Выражение «одет не по форме» как раз из этого набора. Учитывая, что начальник араб и просто так ничего не спрашивает, я очень сильно удивился, не говоря о моем коллеге, который по-русски ни в зуб ногой и просто вежливо и глупо улыбался. После этого мой уважаемый начальник перешел на английский и спросил уже прямо, выдавала ли мой ассистент мне специальный корпоративный значок для руководящих «чинов». Дело в том, что я работаю в азиатско-тихоокеанском регионе со штаб-квартирой в Токио. В Японии принято носить на всей офисной одежде, в частности на лацкане пиджака, корпоративные знаки, обозначая свою «клановую» принадлежность. Даже члены кланов многочисленной якудзы носят на лацкане пиджака знак своего клана, сообщая всем, кто они такие. Все должны знать, из какой кормушки ты ешь. Я же, в свою очередь, уже многие годы ношу знак нашего Клуба. Я их приобрел достаточно, и на всех костюмах у меня наш Знак. Я даже не проверяю, есть ли он там, так как точно знаю, что есть. Так было и в этот раз. Я лихорадочно раздумывал, как ответить на претензию начальства. Во мне боролись две противоположности: чувство субординации и то, что является неотъемлемой частью меня самого – принадлежность к Институту. В этой простой ситуации я отчетливо понял как мне дорог этот знак, а в частности то, что я выпускник нашего знаменитого заведения и принадлежу к той особенной общности людей, гордо именуемых себя Выпускниками ВИИЯКА, ВИИЯ, ВКИМО и ВУМО. И что я не готов был променять это ощущение даже на заслуги 17 лет карьеры в моей компании. Учеба в Институте научила быстро и грамотно «клеить отмазки», и я не придумал ничего лучше, чем ответить выходцу из мусульманского мира, что веру, товарищ начальник, не меняют. Была длительная пауза и пристальный взгляд в глаза. Видимо там у меня была полная уверенность в своей правоте, так как, в конечном итоге все было превращено в шутку, и конфликт был подавлен в зародыше. Так и проходил я всю выставку белой вороной со Знаком Института вместо значка известной и влиятельной корпорации.
Вот такая вот простая история о том, чем для меня стал Институт.