Андрей Иванович Ерофеев З-76:

ВИИЯ-Байки

Коля Черный отличался очень лаконичным и образным языком. Запомнился его разговор с нашим каптерщиком Бубновым, всегда подтянутым и бодрым.

КЧ: Бубнов, сюда !

Бубнов: Я!

КЧ: Вы...!?

Бубнов: Так точно, товарищ полковник!

КЧ: А...!?

Бубнов: Никак нет, товарищ полковник!

КЧ: А что вы мне тут полчаса мозги компостируете, идите!

***

Во время чемпионата мира по хоккею во время самоподготовки в Ленинской комнате шел нелегальный просмотр очередного матча.

Перед маленьким черно-белым телевизором собралось человек 150, не меньше. Первый ряд сидел на полу, второй ряд сидел на стульях, третий на столах, четвертый - на стульях, которые стояли на столах, не буду утомлять дальнейшим пересказом, последний ряд упирался головой в потолок, а потолки были метров под шесть (это было в ленкомнате под ротой обеспечения). Вдруг открывается дверь и заходит Коля Черный в сопровождении дежурного.

Дежурный орет "Встать, смирно!". Его все, кто слышал, посылают, куда подальше.

Тут Коля понимает, что если эта пирамида начнет рушиться, просто переломами дело не обойдется.

Тогда он говорит дежурному: "Что вы, кхе, орете, лучше порядок с дисциплиной соблюдайте" и уходит, тихо закрыв дверь.

***

Запомнился рассказ Кирова, преподавателя с кафедры физподготовки о том, как он однажды, стоя на остановке такси, вступился за пожилую пару, когда группа цыганок хотела влезть без очереди в такси.

Цыганки набросились на Кирова и начали его метелить в буквальном смысле этого слова. Когда Киров понял, что еще немного и его просто порешат, он схватил одну цыганку и начал ею отбиваться и дубасить остальных как бревном. Только тогда цыганки отступили и разбежались.

"Стою я весь в крови, грязный, рваный, а вокруг никого, ни таксистов, ни пожилой пары, ни очереди человек из 15, никого...", - заканчивал свой рассказ Киров.

***

Да, великий был человек полковник Ганичев! Какие образы рождались на его занятиях!

Как сейчас помню, стоим учебной группой на опушке леса и изображаем танковую роту в разведке боем. Полковник назначил одного из наших дозорным танком, который, естественно, по-пластунски двинулся в поле. Как только дозорный "танк" отполз метров на десять, последовала вводная полковника: "Ориентир - одинокое дерево, машина противника, дозорный танк - огонь!"

Наступила неловкая тишина. Ганичев спросил: Товарищ слушатель, что делает танк, услышав команду "Огонь"?

- Подпрыгивает, товарищ полковник! - последовал ответ.

***

На нашем факультете учился Сергей Малик, прямо скажем парень с большой массой тела. Врывается он как-то раз в сортир, видимо по очень большой нужде, а кабины все заняты, и за плотно закрытыми дверьми идет напряженный и кропотливый труд.

На вербальные призывы Сереги войти в положение никто не отозвался. Тогда Серега из газеты свернул огромадный факел и сунул его под дверь первой попавшейся кабины.

Взметнулся столб огня, и из кабины с безумными глазами вывалился какой-то первокурсник. В ту же секунду Серега влетел в облаке дыма и огня в кабину, и дверь захлопнулась.

В награду первокурсник взамен своего нового ремня милостиво получил из-под двери кабины растянутый до безобразия Серегин ремень с зеленой пряжкой.

***

Да, про Баско все верно подмечено.

Был свидетелем сам. Впереди меня шел Баско с Любочкой (Любочка была секс символ в хорошем смысле во всем институте).

Любочка ему говорит: Ой, шла, кто-то дверь открыл и так больно ударил. На что Баско остановился, повернулся к ней все корпусом и как заорет: Дура, не хлена было стены обтилать! И пошел дальше. Видимо не отошел от очередного построения.

***

Было это в далеком 1974 году, в Перу (есть такая латиноамериканская страна), куда я попал на практику вместе с друзьями согруппниками и нашими военными специалистами из расчета "на два человека - один переводчик".

Спецы наши, под воздействием ужасов капитализма, видимо, становились на редкость скупыми и расчетливыми. Так вот, под влиянием этой самой скупости и стремления напиться, они нашли где-то аптеку, в которой продавался спирт, а точнее, жидкость для борьбы с опрелостью ног, по небывало низким ценам.

Эффект от этого спирта был ужасающий, человек ломался на раз, после отходняка лицо у него опухало, как у первого президента РФ, а выхлоп был - просто жуть! Так вот, наши спецы всегда после возвращения с занятий в наш маленький отель брали спиртягу и просили мальчиков из обслуги принести воды со льдом. Это единственное, что подавали в гостинице бесплатно. Под столом в графины вливалась доза спирта, и через 20 минут спецы были в лом пьяные. К ужасу других постояльцев неслась веселая русская песня и звучали с детства знакомые нелитературные слова и выражения. Обслуга была в непонятке, как это русские так напиваются с простой воды?

Новый год мы отмечали в посольстве, но это отдельная история. После бурно проведенной ночи, часов этак в 10.00 спецы потянулись на реанимацию. Переводчиков, из соображений экономии, на такие мероприятия никогда не приглашали. Гостиничного начальства не было и, видимо, поэтому мальчики из обслуги приняли великодушное приглашение наших спецов хлебнуть из графина "святой водицы". Напиток сработал, наверное, быстрее, чем цианистый калий.

Вся прислуга валялась по первому этажу в самых экзотических позах, прямо как на картинках про нейтронное оружие. Наши спецы горланили потрясающие по сложности и слаженности исполнения песни. Одна половина пела "Калинку-малинку", вторая "Среди долины ровная", причем одновременно.

В нашем отеле проживала красавица стюардесса из американской авиакомпании "Бренифф", получившая тур по Латинской Америке за победу в конкурсе красоты. Отчаявшись вызвать прислугу, она совершила роковую ошибку - решила спуститься вниз, в жерло вулкана. В тот момент братия разогрелась песнями и всех потянуло на action. Как раз в этот момент в столовую вплыла с подносом грязной посуды американская красотка. Увидев русскую братию в застиранных майках и трениках с оттопыренными коленями, небритых, пьяных, в окружении бездыханных тел обслуги, американка остолбенела.

Один из спецов, большой любитель женщин, по имени Герман, схватил ее за талию и прибуксировал к столу. Даме была оказана великая честь. Кто мог встать - встал. За неимением бокала смертельный напиток был налит в вазочку из-под цветов, содержимое которой предварительно было выплеснуто на пол. Из закуси даме предложили огромный кус черного хлеба, выданный нам в посольстве.

В завершение один из спецов бухнул руку в огромную консервную банку с селедочным рассолом и, пошарив там с минуту, извлек крупную ржавую селедку. Целая рыбина показалась слишком большой для дамы. Селедка была разорвана руками и зубами, возложена на хлеб и предложена даме со словами "Хэппи Новый Год". Глаза присутствующих горели желанием и похотью.

Дальнейшее развитие ситуации грозило международным конфликтом. При всем нашем разгильдяйстве переводчики никогда не перешагивали общечеловеческих норм и не теряли человеческое обличие. Путем решительного броска стюардесса была отбита и, в полуобморочном состоянии, доставлена в номер. Попытки пьяных спецов продолжить общение были пресечены.

Как вы можете представить, "дружественные" отношения между спецами и переводягами после безнадежно запоротого утра еще более укрепились.

САЧКАНУЛ

Декабрьская ночь, 3 часа, стужа, ветер. Я сторожу с дырявым автоматом важный военный объект - плац. Вдруг с грохотом открывается дверь, и на плац выбегает по форме три (кто забыл - без ремня, в головном уборе) курсант Васильев, здоровый, как лось, кадет, и с криком «Наши давно пробежали?» несется на меня.

С максимально возможной тактичностью, так как недавно с «Востока» отвезли в психушку одного буйного спортсмена, говорю: Юра, ты чего, какая зарядка, 3 часа ночи! Юра встал как вкопанный и с полминуты соображал, затем с диким криком «Убию!» бросился назад в казарму. В ночи раздался жуткий стук в дверь, предусмотрительно забаррикадированную дневальными.

Свидетелем разборки с дневальными я не был, но смысл прикола заключался в следующем. Юра как кадет и почти старик сачканул от наряда, в который пошла вся языковая группа, и спал в комнате в гордом одиночестве. Подлый дневальный ворвался к нему ночью с криком: Коля Черный в казарме всех переписывает, кто не на зарядке.

И Юра в панике покинул теплую кровать.

Остальное вы знаете.

***

Навеяно «Фроловскими гадостями». Мы тоже полюбляли мелкие, почти безобидные приколы над сокурсниками. Однажды на втором курсе, в казарме под ЛУРом решил я Саше Копейко немного жизнь приукрасить. Для этого, вооружившись плоскогубцами, сняв матрац с кровати, я пооткусывал все перемычки на пружинной кровати (все помнят, наверно, шесть пружин, стянутых этими перемычками в шахматном порядке) и застелил обратно кровать как ни в чем не бывало.

Шура, придя к себе, со всего маху бухнулся на кровать и... Правильно! Провалился до самого пола, причем и руки, и ноги остались торчать наверху так, что выбраться он сам оттуда уже не мог.

Но и мне он отомстил. Поставил под мою кровать табуретку... Поэтому, когда я таким же макаром упал на свою кровать, то, наоборот, не провалился, а остался очень даже на поверхности, удивленно потирая копчик...

***

Была у них, «старых мастеров слова», редкая особенность. Они могли повторять многие из своих классических высказываний и трюков.

Тот же Г., читая нашему курсу лекцию в лагере, полеживал в тени «отдельно стоящего куста» (в то время как вся наша группа стояла на солнцепеке) и в расслабленном, видимо, состоянии, произнес эту самую фразу в несколько ином виде: Ядерное оружие - это усе. Усе горить: горить земля, горять дома, горить вода, танки горять...» и, подумав немного, добавил: «Усебегуть...»