Максим Фёдорович Поляков Запад – 76:

Приплыли!

В 1974 году в начале июля, сдав летнюю сессию и отбарабанив положенное в летнем лагере в п. Свердловка, что под Звездным городком (бывший лагерь Московского суворовского военного училища), мы возвратились в Москву. Все, кто учился в то время, помнят, что после третьего курса мы были не просто курсантами-слушателями, а уже «снимались» с казармы по всем писаным и неписаным законам, т.е. москвичи перебирались в свои уютные домашние квартиры, а не москвичи плавно перетекали в Хилтон и на съемные квартиры. Но до этого оставалось совсем чуть-чуть.

Забегая вперед скажу, что москвичи действительно ушли в «нирвану» к себе домой. А нас, не москвичей, решили «бортонуть». Под предлогом ремонта Хилтона нас поселили вместе с младшекурсниками во вновь отстроенном «авианосце». До тех пор каждая языковая группа проживала компактно-отдельно в комнате-кубрике, хотя и при 2-х ярусных кроватях, кроме командирской. Нашему возмущению не было предела! Москвичи «дружелюбно» постоянно поддевали нас…

Да, лето 1974 года, впереди отпуск, а там, по осени, намечались командировки, в составе языковых групп пока по Союзу… Свобода манит и пьянит. Получив документы и проездные-отпускные, поехали втроем выпить по паре кружечек пивка в «шайку». Надо же отметить начало отпуска. (Кто не помнит – на сленге у нас так именовались Хлебниковские бани). Александр Столяров, Сергей Томахин и я. Дело быстро приблизилось к вечеру, надо было куда-то определяться на ночь. Сергей жил с родителями в Лосиноостровском, он и предложил от податься к нему домой, а утром уже разъехаться по своим направлениям. Возражений не поступило. Добрались мы до площади 3-х вокзалов, и прямиком на Ярославский. Ехать, по-моему, минут двадцать. А, как я уже упомянул, свобода манит и пьянит, что нам 2 кружечки пива, решили мы «сообразить на троих», перефразируя: пиво без водки – деньги на ветер…

Купили бутылку водки на вокзале в буфете без проблем. Мы с Александром были уже в «гражданке», а Сергей (зачем ему» гражданка», если он едет домой?) ехал в «парадке», Китель снял и в сумку положил, вроде уже тоже в цивильном …. А уже наступил вечер, зажглись фонари, На закусь, там же в буфете, взяли (кто помнит) колбасы отварной, а не вареной. Вареная колбаса продавалась за 2 рубля 20 копеек в любом магазине, завернутая в бумагу, а здесь была горячая прямо из кастрюли, отварная. Также без затей взяли пол - буханки черного хлеба, нечем было порезать – так мы его поломали. Это был стандартный набор в любом вокзальном буфете для пассажиров в дальнюю дорогу. Из автомата с газированной водой изъяли стакан, благо он там был не один, и вышли в сквер напротив вокзала.

Постелили газетку (как считалось тогда высшим шиком – непременно на иностранном языке) и приступили к торжественному моменту – настоящему отмечанию начала законного отпуска. Разливал я. Серега выпил и приступил к закуске, потом налил Александру, тоже прошло как по маслу. Настал мой черед. Только я поднес горлышко бутылки к стакану, как откуда ни возьмись, появился – да-да з…сь.. в лице сержанта милиции с напарником. Это был Конец!:

- Распиваем, значит…пройдемте в отделение.

- Приехали!

Там патруль вызовут, комендатура и прощай все хорошее и светло. Начинаю судорожно лепетать сержанту, что мы, мол, слушатели-курсанты едем в законный отпуск, не губи, родимый! Серега уже стоит, облаченный в курсантский мундир и всем своим видом демонстрирует единение Армии с милицией…. Я говорю сержанту, что мы сейчас уедем на электричке и что я сейчас выброшу бутылку в урну… и закусь туда же. И пошел выбрасывать все наше добро любовно завернутое в иностранную газетку в урну.

Слышу крик:

- Стой, сволочь, ты что это делаешь? Двое выпили, а третий нет? Ну-ка наливай!

Я послушно налил.

- Пей!

Я выпил.

- Теперь закусывай и быстро в электричку, пойдем, я вас провожу до вагона….

Сержант милиции был почти нашим ровесником и хорошим парнем, как оказалось. Видно, по лимиту работал в милиции. Помню его до сих пор…

***

С 1971 по 1973 гг. начальником курса у нас на Западном факультете был подполковник Иван Андрианович Асташов, участник Великой отечественной войны, или «Чиж», как его все называли за глаза. Это прозвище он получил за свою манеру общения со слушателями. Его речь была слышна издалека, он говорил громко и непрерывно. Обычно кто-нибудь из слушателей появлялся в аудитории и произносил:

- Чиж на подлёте.

И все, кто мог, старались исчезнуть из его поля зрения, ибо он всегда и всем «праздношатающимся» сразу находил работу – занятие. Особенно летом в лагерях его приближение было слышно издалека…

В минуты откровения он рассказывал, как воевал на фронте, особенно запомнился его рассказ о том, как в очередной штыковой атаке немец пригвоздил его штыком в шею к стене окопа…. Боевой был офицер, как мы говорили – с ним не соскучишься.

Итак, перехожу к одному курьёзному эпизоду, произошедшему со мной и Володей Зиненко в стенах ВИИЯ. Весна 1973 года, выходной день, все, кто смог, свалили в увольнение. Володя Зиненко, сержант, командир 6-й испанской группы и я, сержант, командир 7-й португальской группы, оба не москвичи, остались в казарме, денег нам платили в то время где-то по 9 рублей командирских, Владимиру рублей на 5 больше, ибо он пришел из «войск». Но все равно – на эти деньги особо не разгуляешься в Москве, из дома присылали редко, там своих «ртов» хватало. Можно было сходить в кино в Дом культуры «Серп и Молот», или в какой – либо заштатный кинотеатр. Но на тот раз мы решили сэкономить и посмотреть вечером кино в клубе ВИИЯ, а днем подтянуть «хвосты», и наслаждаться «ничегонеделанием». Сидели в классе, располагавшемся сразу над столовой при входе в ВИИЯ справа, на втором этаже. Тепло, тихо мы и «оседлали» столы, так как на стульях сидеть надоело, требовалось разнообразие и перемена мест.

В нападении (проверяющим офицером на факультете) был майор Виноградов, начальник курса Запад - 73 постарше нас, имени отчества не помню, по прозвищу «Шиз» - «Шизо». (Может быть кто-нибудь расскажет, почему его так прозвали?) Расслабились и не уловили момента, когда он появился в расположении факультета. Да, забыл сказать, что в этот же день пришел на факультет по каким-то своим личным делам Асташов И.А. Надо заметить, что когда он был не при исполнении, становился «душкой». К нам не приставал, сидел у себя в канцелярии. Так вот, витаем мы с Володей в облаках, сидя на столах– мустангах, и не ведаем, что нам судьба готовит.

Распахивается дверь - и во всей красе появляется Виноградов…. Вскочили мы со столов, но уже поздно, нарушение уставного порядка зафиксировано, поезд ушел. Приказал нам Виноградов по форме одеться и следовать за ним в канцелярию на расправу к Асташову И.А. Муторно на душе, надо же, так вляпаться, но делать нечего, и мы следуем за Виноградовым. Майор распахивает дверь канцелярии и приглашает нас войти не глядя внутрь кабинета. Заходим в кабинет, а «Шиз» следом, прикрывая дверь. Перед нами открывается картина: сидит Иван Андрианович на столе и болтает ножками (роста он был невысокого). Немая сцена… Виноградов плюётся, и что-то нелитературное пробормотав – типа разбирайтесь сами, резко выходит из канцелярии. Асташов ласково так, вкрадчиво:

- Ну, что натворили, рассказывайте, Виноградов просто так не приведет…

Мы ему честно и признались, что сидели в классе на столах. Минуту Иван Андрианович размышлял, принимая какое-то решение…. Затем, спрыгнув со стола, оторвался на нас по полной программе, типа, что только отпетые негодяи сидят на столах и этим нарушают дисциплину… и общевоинский порядок. Пообещал нас ставить дежурными по факультету на все выходные, сменяя друг друга, до конца года…. Не сдержал он это обещание, отходчивый, повторюсь, и душевный был Человек…. Через неделю он и не помнил уже об этом. А мне врезалось в память.