Александр Викторович Шитов Восток – 85:
Прочитал воспоминания "макаровца" Староверова...
( Лицо курса
http://www.clubvi.ru/news/2014/07/07/remember/80 staroverov/)
Верно замечено, - главное, чему учил Матыч, -- не подличать, с брезгливостью относиться к стукачеству. Во всяком случае, лично я отнёсся к этим" урокам жизни" серьёзно. В дальнейшем мне это мешало, а порой просто вредило и не позволило высоко взобраться по карьерной лестнице, продвижение по которой как раз-таки предполагает известную "прогибаемость", но при всём при этом я благодарен судьбе за то, что моим первым командиром, определившим моё отношение к военной службе в принципе, был именно Матыч...
На третьем курсе первым "женатиком" в нашей языковой группе стал Жак Смирнов. В выходной день вся группа получила увольнительные для участия в молодёжной вечеринке дома у молодожёнов Смирновых. Естественно, в девять вечера "сейшен" закончиться никак не мог, поэтому к десяти в казарму вернулся только я как самый непьющий и, чего греха таить, в те времена очень стрёмный в плане дисциплины курсант. Это много позже я к удивлению однокурсников "прославился" ресторанной дракой, "добирая" то, что "не добрал" в курсантские годы...
В общем, вернулся из увольнения я вовремя и удобно расположился с книжкой на широком подоконнике в предвкушении спокойного окончания дня. Безмятежность мою нарушил дежурный по Институту, явившийся именно для проверки увольняемых. Отмазывать отсутствующих какое-то время можно, но понятно, что дежурный это тоже прекрасно понимает и намерен уличить курс во что бы то ни стало. Я к телефону-автомату, висевшему в казарме, но он не работает. Одеваюсь, и быстро выхожу за проходную к автоматам у трамвайной остановки, звоню на квартиру Смирновым и говорю парням, чтоб летели мухами в Институт. Иду обратно к проходной и попадаю на каких-то проверяющих, которые записывают меня как опоздавшего из увольнения (видимо, в тот день в Институте проводилась кампания по отлову загулявших).
На следующий день информация об "опоздавшем из увольнения курсанте Шитове" доведена до начальника курса Макарова (парни наши, кстати, сумели вернуться незамеченными). Макаров вызвал меня, я ожидал от него "люлей", но Матыч только уточнил: "Ты выходил ребятам позвонить? Молодец, свободен".
На четвёртом курсе я прошёл у Матыча "боевое крещение". Была суббота, после занятий кипела уборка на этаже учебного корпуса, где располагались наши классы. Неожиданно меня позвал в макаровский кабинет один из курсовых сержантов. Мы вошли с ним к Матычу, а тот без лишних слов плеснул коньяк в стаканы и подтолкнул их нам. Я "взгорлил" также без лишних слов, Матыч внимательно посмотрел на меня и отпустил восвояси. Минут через десять ко мне подошёл однокурсник и невзначай полушутя-полусерьёзно поинтересовался, чего это я делаю в начальственном кабинете. Я брякнул в ответ какую-то бытовуху, понимая, что даже с товарищем не имею права обсуждать запретную в общем-то тему. Наверное, после этого случая я к Георгичу в доверие попал...