Шитов Александр Викторович Восток – 85:

Прочёл вот такую трактовку:"Стратагема №15 调虎离山 "сманить тигра с горы". В текущей политике это означает перевести США и РФ в пассив, чтобы самому без особых усилий занять место лидера ("гору")".

Стратагем, как известно, 36. Первые 18 применяются в тех случаях, когда субъект применения так или иначе обладает преимуществом над объектом применения. В случае с анализом стратагемы №15 ключевой момент --- "так или иначе". В том смысле, что чем дальше от стратагемы №1 к стратагеме №18, тем меньше, количественно и качественно, преимущество субъекта применения стратагем над объектом их применения. Собственно поэтому "18 стратагем преимущества" делятся на три группы. Первая группа (№№1-6) - это "победоносные стратагемы", оружие того, кто обладает бесспорным преимуществом над супостатом и рискует "облажаться" исключительно из-за собственного зазнайства (пижонства, грубейшей недооценки противника), - примерно, то, что случилось с нашей армией в первые недели СВО. Вторая группа (№№7-12) - это условное равенство сил и стремление субъекта применения стратагем, наступая либо обороняясь в зависимости от ситуации, обернуть дело так, чтобы добиться преимущества для себя и вынудить супостата оказаться в невыгодном положении, - примерно то, чем занимается наша армия после частичной мобилизации, позволившей более-менее сравняться с противником по численности живой силы. Третья группа (№№13-18) - это преимущество, обретённое не за счёт более мощного исходного потенциала, а за счёт "порыва", "наглости", за счёт умения "использовать свой шанс". Так действуют ВСУ.

Именно к 3-й группе относится стратагема №15. Изначальная трактовка этой стратагемы сводилась к тому, чтобы, 让威猛的老虎离开它居留的老窝 "выманив злобного тигра из логова", 利用全力进攻它的巢穴 "всеми силами броситься на его пещеру". То есть изначально речь шла о приёме, позволяющем 避实击虚 "уклонившись от прямого столкновения с сильным противником, найти у него слабое место для нанесения собственного удара". (Напоминает трактовку некоторыми аналитиками усиливающихся нападений на Белгородскую, Курскую и Брянскую области с целью сначала "выманить" - отвлечь силы и средства, а затем "атаковать логово" - сухопутный "коридор" в Крым).

В современном контексте смысл этой стратагемы сводится к тому, чтобы 使敌人或者对手离开其势力雄厚的基地，以便乘机行 "в своих интересах заставить врага либо супостата уйти с насиженного места".

Ну, во-первых, привязка стратагемы №15 к современной политике Китая в приведённой в самом начале трактовке - это исключительно частная гипотеза отдельного специалиста. Во-вторых, трактовка стратагемы №15 как стремление Китая "перевести США и РФ в пассив, чтобы самому без особых усилий занять место лидера "гору") - это не новость, ровно эту самую идею (применительно к Китаю и США) высказывал М.Пилсберри в вышедшей в 2015 году книге "Столетний марафон. Тайная стратегия Китая, стремящегося сменить Америку в роли мировой сверхдержавы".

Над идеей этой в Китае, надо сказать, посмеиваются, поскольку "родил" её Пилсберри по итогам бесед с кучкой "беглых, а также обиженных властью". Но даже если представить некий документ в сейфе Си Цзиньпина с замыслом "занять место США и РФ", то возникает вопрос, а зачем Китаю такой геополитический "геморрой"? Ведь если ты хитрым образом "занимаешь место" кого-то могучего, заведомо уступая ему по совокупности сил (а именно об этом стратагема №15), этот "кто-то могучий" вряд ли смирится и будет спокойно наблюдать, как менее влиятельный нахал "царствует на горе". Возможно, с современной РФ данный номер у Китая при определённых обстоятельствах и прокатил бы (как прокатило в мае 1989 года с горбачёвским СССР), но с американцами такое точно не прокатит, а это прямой путь к ядерной войне. Ведь не считая экономической конкуренции, американцы активно сдерживают Китай в военно-политической сфере: при Обаме это называлось "стратегией перебалансировки сил в АТР", при Трампе -- "индо-тихоокеанской стратегией США", при Байдене ставка делается на AUKUS.

Абстрактное теоретизирование по вопросу троичности ханьского сознания и гадание по поводу стратагемоприменения не даёт исчерпывающего ответа относительно подлинных стратегических замыслов КНР, "залезть в сейф к Си Цзиньпину" мы тоже не в силах, остаётся внимательно отслеживать конкретные внешнеполитические шаги Китая.

Стратегическая цель Китая, провозглашённая с приходом к власти Си Цзиньпина в ноябре 2012 года, - "великое возрождение китайской нации".

Ближайшая политическая задача на пути к "великому возрождению китайской нации" - завершение объединения территории Китая, что предполагает обретение КНР реального суверенитета над Тайванем.

На 20-м съезде КПК в октябре 2022 года Си Цзиньпин в частности сказал: "Мы самым искренним образом... стремимся к мирному объединению, но при этом не даём никаких обещаний отказаться от использования военной силы..."

В 2023 году наблюдается всплеск специфической внешнеполитической активности КНР, такого рода шаги может объединять стремление Китая упрочить свои стратегические тылы на севере, западе, юго-западе, то есть по линии самых протяжённых материковых границ КНР с соседями: 4209,3 км. с Россией, 1782,75 км. с Казахстаном, 1063 км. с Кыргызстаном, 494,95 км. с Таджикистаном; общая протяжённость границ КНР и Индии вместе с линией фактического контроля, разделяющей контролируемые обеими странами территории в спорных районах, составляет 4057 км.. (Протяжённость границы КНР и Монголии 4630 км., но согласно условиям советско-китайской нормализации 1989 года СССР обязался вывести из Монголии свои войска, а РФ наследует позднесоветскую политику в отношении Китая, вот почему стиснутая между Россией и Китаем Монголия стратегического беспокойства у последнего не вызывает).

После визита в 1988 году в КНР премьера Индии Раджива Ганди китайско-индийские отношения нормализовывались, этот процесс продолжался до 2020 года, когда из-за пандемии и периодически вспыхивавших пограничных вооружённых конфликтов полностью сошли на нет до того времени активные политические и военные контакты между двумя странами, в том числе на уровне глав государств. Застой продолжался до 2023 года, а 2 марта 2023 года в Дели в рамках саммита министров иностранных дел стран "двадцатки" состоялась встреча нового министра иностранных дел КНР Цинь Гана и министра иностранных дел Индии Джайшанкара. Судя по информации на китайских информресурсах, в ходе переговоров китайская сторона настаивала на следовании политическому принципу, выработанному ещё в 1988 году: поиск путей разрешения пограничных проблем не должен препятствовать развитию китайско-индийских отношений в прочих сферах. Цинь Ган в частности говорил о том, что пограничная проблема Индии и Китая просто должна "занимать надлежащее ей место" и как можно скорее стать обычной рутиной двусторонних отношений. Индийская же сторона, "слепо следуя провокационным советам американцев", ставит пограничную проблему на главное место в отношениях с Китаем, в связи с чем на мартовской встрече Цинь Гана и Джайшанкара, а также на их встрече в Дели 4-5 мая 2023 года в рамках саммита министров иностранных дел стран ШОС она обусловливала достижение мира и стабильности в приграничье выводом китайских войск и вооружений со спорного плато Доклам на стыке границ Индии, КНР и Бутана. Пограничные конфликты между Индией и Китаем в 2020-2022 годах привели к массовому оттоку китайцев из Индии, в результате чего под угрозой исчезновения оказались чайна-тауны в крупных индийских городах, в частности в Калькутте. Но даже на таком негативном фоне китайские официальные СМИ призывают акцентировать внимание на традиционной китайско-индийской дружбе, на укреплении взаимопонимания между двумя странами и на устранении у них недомолвок и разногласий. Всё это свидетельствует о настойчивом стремлении Китая в 2023 году заморозить "вечный пограничный конфликт" с Индией и перевести её в разряд "спокойных", "нормальных" соседей.

Следующим специфическим внешнеполитическим шагом Китая, направленным на упрочение им своих стратегических тылов, стал визит Си Цзиньпина в Москву 20-22 марта 2023 года. Как отметил Си Цзиньпин 20 марта 2023 года, решение о дальнейшем укреплении "всеобъемлющего стратегического взаимодействия и партнёрства в новую эпоху" с Россией стало результатом "глубоко продуманного выбора" китайской стороны. Зная, что суть китайско-российских отношений сводится к тесной координации усилий в сфере "большой политики" и в военной сфере, становится понятно, что "глубоко продуманный выбор" Китая относительно дальнейшего укрепления "всеобъемлющего стратегического взаимодействия и партнёрства в новую эпоху" с Россией есть ни что иное, как "виды" Китая на Россию как на военно-политический "щит" от угроз американцев, обещающих вмешаться оружием в том случае, если КНР попытается "вернуть Тайвань" силой. И если всё обстоит так, то тогда нарастающая миротворческая активность Китая на Украине после мартовского визита Си Цзиньпина в Москву, проще говоря, стремление Китая "засушить" СВО как можно скорее, объясняется не одними лишь геоэкономическими причинами (восстановление в полном объёме трансевразийской экспортно-импортной логистики между Китаем и ЕС), но и причинами военно-политическими, а именно: побыстрее высвободить Россию с европейского ТВД, где она пытается отстоять собственные геополитические интересы, для её последующего привлечения туда, где необходимо будет помогать Китаю в отстаивании его геополитических интересов, то есть на дальневосточный ТВД.

И наконец, ещё одним специфическим внешнеполитическим шагом Китая, направленным на упрочение им своих стратегических тылов, стал саммит в Сиани 18-19 мая 2023 года с участием руководителей КНР, Казахстана, Узбекистана, Туркменистана, Кыргызстана и Таджикистана, среди целей которого китайские СМИ называют, в том числе углубление сотрудничества Китая и среднеазиатских государств в рамках китайской инициативы "Пояс и Путь", а также укрепление безопасности в приграничных районах, что, как подчёркивают китайские информационные источники, особенно важно в период турбулентности геополитической обстановки и повсеместного негативного резонанса в результате ожесточённых "игр", которые ведут между собой великие державы.

Специфическая внешнеполитическая активность КНР в первой половине 2023 года, направленная на упрочение ею своих "стратегических тылов", может быть скоординированным комплексом мероприятий для подготовки к решению ближайшей политической задачи Китая по "возвращению Тайваня в лоно родины" на пути к главной стратегической цели "великого возрождения китайской нации".